Последние годы мы только и слышим отовсюду: цифровая экономика, цифровизация, переход на "цифру". О том, как это прекрасно и сколько на это истрачено средств (естественно, чтобы потом исключительно экономить, экономить и экономить), нам рассказывают СМИ, бойко рапортуют чиновники разного уровня. Вот уже, вроде, заработала система межведомственного взаимодействия между госучреждениями, которая позволяет мгновенно, без бумажной волокиты, обмениваться документами, не привлекая к этому элементарному процессу почту, курьерские службы и прочие "анахронизмы" советского прошлого. Однако на деле всё не так уж и радужно, и далеко не всякий документ может быть принят в цифровом виде без предоставления его заверенной должным образом бумажной копии, которую надо ещё постараться заполучить после часов и дней бессмысленного хождения между многочисленными, совсем не цифровыми инстанциями. И всё так же сотни тысяч изнурённых, хмурых людей каждое утро едут в битком набитом транспорте к своим рабочим местам только лишь для того, чтобы сесть за компьютер, а вечером проделать обратный путь.
Но времена стремительно меняются, и вот уже из-за границы всё чаще слышатся новости о "тамошних" цифровых успехах практически на всех направлениях экономики и культуры. Такая информация в сравнении с нашей реальной ситуацией, что и говорить, вызывает "изжогу" у ответственных товарищей. И тогда мы вдруг видим неожиданный "прорыв" в виде очередной переделки известного портала или полного ребрендинга сайтов министерств и ведомств, который, правда, часто сводится к перенесению кнопки "Войти" или "Отправить" из левого нижнего в правый верхний угол и наоборот, а также к перекрашиванию фона и смене шрифта меню. А ведь цифровая экономика — это не только крикливые отчёты о средствах, вложенных в ту или иную отрасль, это, прежде всего, — конкретные действия, реальные изменения, ведущие к совершенно новому восприятию, меняющие форматы доступа и обратной связи, упрощающие, в конечном итоге, наше повседневное существование.
Можно было бы долго рассуждать и спорить на эту благодарную тему, но жизнь сама заставила экстренно проверить отчётность на практике: в мире появился новый коронавирус. Не будучи специалистами в медицине, не будем говорить о его опасности или неопасности. Предлагаем посмотреть на проблему под другим углом, на вынужденные карантинные меры, которые принимаются различными странами (и нашей, в том числе) для предотвращения его распространения. Среди них: закрытие мест общего пользования, прекращение личного приёма чиновниками всех уровней и переход сотрудников на удалённую работу. Вот так неожиданно пандемия устроила тотальную проверку цифровой экономике всего мира. Это то самое время, когда появилась насущная необходимость в наработках, которые внедрялись (или должны были внедряться) последние несколько лет. Своеобразный экзамен без права пересдачи, когда отвечаешь только за то, что успел предпринять, а не за то, о чём взахлёб беспредметно рассказывал в многочисленных интервью и выступлениях.
Если с экономикой в этой ситуации всё более-менее понятно (удалёнка и электронный документооборот), то как быть с культурой? С театрами, музеями, выставками, концертными площадками? Зритель со слушателем остались дома, они не тратят уйму времени на дорогу и бесполезное сидение в офисе, и теперь имеют уникальную возможность приобщиться к прекрасному. Правда, — дистанционно. Для наших зарубежных коллег такой поворот оказался вполне ожидаемым. Им уже давно было ясно, что будущее за интернет-трансляциями культурных мероприятий, поэтому внедрение "новшества" шло постепенно, оттачивалось мастерство персонала, искались формы подачи. Справедливости ради следует отметить, что и в России некоторое внимание прямым сетевым трансляциям уделяется (взять хотя бы медиавещание Мариинского театра или Всероссийский виртуальный концертный зал Московской филармонии), и об этих опытах неоднократно писал Электронный научный журнал "Медиамузыка". То есть пандемия фактически не изменила форму (жанр трансляции им же и остался), зато существенно заставила изменить содержание — транслировать теперь приходится исключительно артистов, играющих в абсолютно пустом зале.
В соцсетях сейчас очень активно обсуждается вопрос о месте таких трансляций в нашей культуре, когда музыканты во фраках — на сцене, а публика находится дома. Некоторые даже предлагают музыкантам относиться к этому, как к вынужденной мере, как к "концертам на фронте". С этим категорически нельзя согласиться. Музыкальная интернет-трансляция — это крайне востребованный современный медиажанр со своими особенностями и предпосылками, и этот жанр отнюдь не заменяет живые выступления, он — другой. Это похоже на то, как если бы мы сказали, что балет вынужденно заменяет оперу, потому что там некому петь. Пандемия коронавируса лишь временно выдвинула интернет-трансляцию на первый план, обнажив все её достоинства и недостатки, притянув к ней всё внимание, заставив смотреть и обсуждать. Возможно, что такой шанс даётся лишь раз, но вот воспользуется ли им музыкальная индустрия — большой вопрос.
Такие существенные детали, как пустые кресла и отсутствие аплодисментов, вносят достаточно серьёзные коррективы и вызывают массу технических и творческих проблем у организаторов этих трансляций, а также психологический ступор у музыкантов. Так, непонятно, что показывать, если нет реакции зрителей, как себя вести артистам на сцене, что делать с антрактом и нужен ли он вообще, надо ли ведущему выходить к микрофону и пр. Старейший медиажанр ныне подвергается тщательному и скрупулёзному пересмотру, в каждой конкретной ситуации ищутся свои подходы и решения, чтобы на выходе получить достойный художественный результат, который достигается, в том числе,определёнными методами съёмки, монтажа, комментариями, особой культурой поведения перед камерами и т. д.
Одной из первых "вирусных" трансляций стала опера "Кармен" из берлинской Штаатсоперы, осуществлённая 12 марта 2020 года силами немецкой радиостанции rbbKultur (подробнее об этом в рецензии Медиамузыкального блога). Многие культурные площадки мира мгновенно перешли в онлайн-пространство. За ними подтянулась и Москва: 20 марта состоялась первая трансляция "Домашний сезон" из Концертного зала им. П. И. Чайковского, а 21 марта — "Московская консерватория — онлайн" из Большого зала. Таким образом, невольно приходится сравнивать эти события, произошедшие, практически, друг за другом. И почему-то ни для кого не стало откровением, что первое из них — явление. Судите сами.
Начнём с того, что немецкая трансляция показала нам продукт высочайшего профессионального уровня. Чёткая слаженность в работе ведущих, артистов, операторов и главное, телережиссёра здесь соединилась с многолетним опытом, накопленным за долгие годы существования традиционного радиовещания и телевидения (сложность данного медиа-опуса заключалась в том, что трансляция шла параллельно для слушателей радио rbbKultur и для интернет-зрителей). Надо было не только всё вовремя показывать на экране, но и озвучивать титры для тех, кто сидел у радиоприёмников, надо было заполнять паузы в перерывах этой огромной трёх с половиной часовой оперы, ювелирно синхронизировать подводки с действиями музыкантов. Силами творческой группы вынужденная коронавирусная трансляция "Кармен" превратилась в значимое культурное событие, которое однозначно войдёт в историю и в учебники для молодых медиаспециалистов.
