Санкт-Петербург, Главное Управление таможенной службы КСЗПО.
Нашему генералу так и не удалось по телефону застать Бондаря в Москве – того в спешном порядке дёрнули обратно в Санкт-Петербург, на работу. Так что, как говорится, если гора не идёт к Магомету, то...
В общем, пришлось нам с Суходольским срочно вылететь следом. Генерал-лейтенант Бондарь встретил нас хмуро. Оно и понятно. Кому охота вспоминать, да ещё и рассказывать подробности с треском провалившейся операции, которой сам же и руководил. Но тем не менее, генерал, нужно отдать ему должное, принял нас сразу, без всяких проволочек и никому не нужных ссылок на занятость и тому подобных нехитрых штучек.
Хотя, – думала я, поглядывая на неприветливое лицо генерала, – в том, что нас пригласили в кабинет тотчас, как только мы вошли в приёмную, была, скорее всего, заслуга Тарасова. Впрочем, очень может быть, что Бондарь и сам решил поскорее ответить на все интересующие нас вопросы и таким образом как можно быстрее расплеваться с этим неприятным делом.
– Ну-с, господа, я вас внимательно слушаю, – генерал сделал приглашающий жест, – может, коньячку?
– А, давайте, – сразу решила я не ломаться, поскольку разговор предстоял долгий и обстоятельный. И дабы расположить сурового генерала к себе, стоило поступиться некоторыми принципами. Впрочем, ко мне, как и к Суходольскому, это не имело отношения.
– Ну, что? Вздрогнем и начнём, благословясь? – поднял рюмку генерал. Потом опрокинул в себя тёмную маслянистую жидкость, крякнул от удовольствия и, закурив толстую ароматную сигару, воззрился на нас.
– Товарищ генерал, – начала я, – генерал Тарасов, я думаю, уже в общих чертах обозначил вам интересующий нас вопрос. Поэтому расскажите, пожалуйста, подробности операции, которую вы возглавляли в конце лета 1992 года на территории Афганистана.
– Я вам, конечно, расскажу всё, что знаю, но позвольте сначала вопрос. Что именно вас интересует? Если конкретные детали проведения рейда, то лучше ознакомиться с ними в оперативном отделе. Там всё подробнейшим образом отражено в рапортах. Писались они мною сразу по прибытии в Союз, и там всё запротоколировано, поверьте мне, скрупулезнейше. А сейчас, сами понимаете, некоторые детали я вполне могу и упустить. Уж не обессудьте, таково уж свойство человеческой памяти. Мы все гораздо лучше запоминаем хорошее, а всё связанное с различного рода неприятностями и сильными стрессами порой напрочь вычёркиваем из своей памяти.
– Товарищ генерал, – я встала и подошла к окну, – и всё же, давайте попробуем. Нас интересует груз, который был на борту того злополучного авиарейса.
– Ну вы же знаете, что операция по эвакуации груза провалилась. Обломки лайнера нашей группе, к сожалению, так и не удалось обнаружить. Времени на поиски у нас практически не было, так как нам почти сразу сели на хвост талибы. Но заданный квадрат мы успели прокачать качественно.
– Я так понимаю, что причина провала операции в том, что не было времени на подготовку и конкретики по месту проведения? – решила я слукавить и зайти с другой стороны.
– Рад, что вы сразу ухватили суть проблемы, – сразу потеплел голос генерала. – Но помимо этого, дело осложнялось ещё и тем, что, по нашим разведданным, в непосредственной близости от района падения самолёта располагался лагерь талибов. А в этом лагере, как впоследствии нам удалось установить, все ещё продолжали удерживаться наши военнопленные.
– Наши военнопленные? Но мы же говорим о середине 1992 года? Или я чего-то не понимаю? – поразилась я.
– А чему вы так удивляетесь? Именно наши военнопленные. По этой причине нельзя было применять в этом районе штурмовую авиацию. Правда, это выяснилось чуть позже, когда мы уже вышли в заданный квадрат. – Что вы на меня так смотрите? Да, я доложил о наличии наших пленных солдат в полевом лагере талибов. И вполне естественно, что после этого доклада на поддержку авиации нам рассчитывать уже не приходилось. Пришлось прорываться своими силами. А что, вы поступили бы иначе? – с вызовом спросил генерал и разлил ещё по одной. Выпив в одиночку и не дождавшись ответа, продолжил: – Это был сущий ад, доложу я вам. Мы попали в настоящую мясорубку. Хотя, как я понимаю, вас интересует не это.
– А от кого вы получили информацию о месте крушения самолёта?
– Информацию слил нашему агенту один из местных жителей, который сотрудничал с нами ещё в бытность ограниченного контингента. После ухода наших войск мы ему передали значительное количество боеприпасов и оружия. Так что в его лояльности к нашим спецслужбам сомневаться вроде бы не приходилось.
– А что мешало ему слить эту без преувеличения сказать ценную инфу америкосам? За определённую мзду, естественно, – спросила я.
– Ну, во-первых, ему не было точно известно, что за груз был на борту того самолёта, а во-вторых, и это главное, его старший сын в то время учился в Москве. Так что сами понимаете, – развёл руками генерал.
– Тогда в чем был прокол? – не унималась я.
– Прежде всего, как я уже говорил, абсолютно не было времени на проверку информации и качественную проработку операции. Если бы талибы нашли самолёт и узнали о содержимом груза, они заломили бы нам такую цену, что дешевле было бы просто разбомбить всё это хозяйство. Наш человек на той стороне честно предупреждал, что информация требует тщательной проверки. Но, как вы сами знаете, там, – генерал поднял глаза к потолку, – частенько принимают решения, не считаясь с реальной обстановкой в конкретном регионе, а заботятся лишь, как сейчас все любят говорить, о политкорректности предпринятых действий. Со всеми вытекающими...
– Скажите, а после вашего... Того неудачного рейда, – деликатно поправилась я, – больше не предпринималось попыток найти и эвакуировать груз?
– Насколько я знаю, нет.
– А как вы думаете, почему? Ведь стоимость этих произведений искусства чрезвычайно высока, – спросила я.
– Скорее всего, дело в том, что, несмотря на все наши неудачи, мы выяснили на сто процентов, что ни груза, ни обломков самолёта в расчётном месте нет. А искать его в других местах – значило бы прежде всего обрекать на смерть всё новые и новые группы. Представляете, чего стоило бы практически вслепую проводить поисковые операции, скажем, в провинции Герат? Или, впрочем, в любой другой. Не имея точной информации о координатах места падения самолёта там можно было тыркаться до третьего пришествия. И потом, насколько мне известно, все произведения искусства, находившиеся в том самолёте, как, впрочем, и сам борт, были полностью застрахованы. И страховые выплаты в полном объёме были произведены. Так что с той самой минуты, как страховщики перечислили деньги и покрыли убытки, поиск и эвакуация сокровищ было уже головной болью самих страховщиков, – генерал плеснул себе ещё коньяка, выпил, снова не дожидаясь нас и, хитро посмотрев мне прямо в глаза, спросил:
– А если не секрет, зачем сейчас, через столько лет, понадобилось снова вытаскивать на поверхность всё это дерьмо?
– В деле открылись новые обстоятельства, – уклончиво пояснила я. И сама удивилась, насколько генерал изменился в лице после моих слов...
(relicbook.art)
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Читайте предыдущие части детективного триллера "Сэлфи со смертью, или Призрак черной панны" –
часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7, часть 8, часть 9, часть 10, часть 11, часть 12, часть 13, часть 14, часть 15, часть 16, часть 17, часть 18, часть 19, часть 20, часть 21, часть 22, часть 23, часть 24, часть 25, часть 26, часть 27, часть 28, часть 29, часть 30, часть 31, часть 32, часть 33, часть 34, часть 35, часть 36, часть 37, часть 38, часть 39, часть 40, часть 41, часть 42, часть 43, часть 44