Так влипнуть, как я, это еще постараться надо. И совершенно незаслуженно, кстати. Но обо всем по порядку. У меня есть подруга, Марой звать. Стремительная, нагловатая, часто прущая напролом, при этом щедрейший человек и верный товарищ. Я ее люблю, но долго не могу с ней находиться, ее всегда бывает для меня многовато, если вы понимаете, о чем я.
Чужие вещи
В тот день мы с ней гуляли по набережной Москвы-реки, решили позагорать на парапете, но единственное место, на которое падал солнечный свет, было занято. То есть там никого не было, но лежало старенькое полотенце и рядом с ним — очешник с очками. Мара подошла, поглядело на все это хозяйство и... смахнула на землю, после чего ногой отодвинула подальше к кустам. Я пыталась воспротивиться, но Мара посоветовала мне расслабиться. Никто не приходил за очками и полотенцем, и я решила, что они тут лежат с незапамятных времен . Через какое-то время Мара сказала, что сходит купить мороженого, меня оставила «вещи сторожить».
Я успела даже вздремнуть, лежа на парапете, когда меня разбудил чей-то возглас. Возле кустов стояла возрастная дама и рассматривала разбитые очки. Осколки от линзы лежали у нее в ладони. Я почувствовала себя крайне неуютно, я вообще даже в кино не выношу подобных сюжетов . Но то было не кино.
- Кто это сделал? Ох, господи. Что за хулиганье?
Бабуля, оторвавшись наконец от созерцания своих погибших линз, уставилась на меня:
- Зачем вы сбросили мои вещи? Тут же полно места, можно было просто подвинуть!
Я, вместо того, чтобы сделать каменное лицо и сказать, мол, впервые слышу и вижу, залепетала: «Мы думали, вещи ничьи, а там — единственное солнечное место»... Ну бабка аж задохнулась, подлетела ко мне, бросила в меня осколками и даже не прокричала, а просипела: «Да чтоб тебе не жилось спокойно, чтоб тебе жарко стало везде, если ты солнышка искала!» И потелепала прочь. А тут и Мара подоспела с мороженым. Хохотала, когда я ей рассказала об инциденте, и посоветовала, как она и всегда делала, «кинуть дурное» и «разделить на шестнадцать». Я поддалась ее настроению и вскоре забыла о бабуле и ее... проклятии. О том, что это было именно проклятие я поняла довольно скоро.
Неприятности начинаются
Неделя после того случая еще прошла довольно спокойно, а потом началось... И я заметила некоторую странность или уже закономерность: во всем, что потом случалось, я страдала за чужие грехи. Меня уволили с работы за то, что моя сменщица напутала с возвратом денег клиенту. Доказать, что это была не я, не получилось, везде стояли мои подписи, как ни невероятно это звучит. Я говорила, что над подписями значатся совсем другие операции, не денежные, но руководство словно ослепло. Было лето, пора отпусков, новую работу я найти не могла, а сбережений у меня не было, я не умею копить, увы...
Почти сразу после этого ко мне прибежала нижняя соседка с жалобой на то, что я ее залила. Я проверила и увидела, что и у меня часть кухни залита, значит вина тех, кто живет надо мной. Но и этого мне доказать не удалось! Пришедшая комиссия словно заговоренная, утверждала, что виновник затопления — я, и суд, который вскоре состоялся, обязал меня выплачивать настолько крупную сумму, что у меня начался нервный смех, когда я посчитала нули.
На следующий после суда день моя собака, старый верный Пончик, угостился чем-то у незнакомого человека и умер от отравления почти сразу. И ведь мой Пончик был дрессированной собакой и никогда ничего из чужих рук не брал!
На этом я закончу перечислять все неприятности, хотя сваливаться они начали уже ежедневно, без передышки. Хуже было другое, я обнаружила, что мне все время жарко, даже когда я выхожу на балкон, а день холодный…
Помощь от верной подруги
Мне помогла Мара, хотя, если честно, она была последним человеком, на чью помощь я рассчитывала. Ни во что не верящая, ни в черта, ни в бога, Мара всю жизнь поклонялась лишь себе самой. Она приехала ко мне, и у нее слова в горле застряли, когда она увидела мою квартиру — только пол и стены. Все остальное вынесли приставы в счет «моего» долга за затопленную квартиру. Я, рыдая, рассказала Маре обо всем, что со мной случилось, и она, вместо ожидаемого мной «дели на шестнадцать, кинь дурное», посерьезнела и сказала, что знает, наверное, человека, который сможет мне помочь. Этим человеком оказалась дама совершенно ведьмовской внешности, страшная и толстая.
- Вернись на то место, к парапету, где все это произошло, - бормотала старуха. – Принеси с собой полотенце, очки и очешник. Положи, как тогда лежало, и скажи: «Все дошло, развернулось и обратно пошло. Свое дело возьми в свое тело, моей доли в сто раз боле». И уходи быстро.
Я все так и сделала, и жизнь моя потихоньку начала восстанавливаться, причем словно кинопленку назад прокручивали. Меня восстановили на работе, суд пересмотрел дело, и меня признали невиновной в потопе, я получила назад свои вещи. Пончика вернуть, понятное дело, не удалось, но ветеринар, который его спасал, позвонил мне и сказал, что Пончик прожил без малого 18 лет и жизнь у него была очень счастливой. И... пригласил в кафе. И, самое главное, ушла в никуда ушла моя непонятная болезнь с температурой, словно ее и не было.
Сейчас у меня все хорошо. Но я перестала общаться с Марой, хотя она меня и спасла в результате. И Мара не настаивает на встречах, а ведь мы не ссорились и не ругались. Я поняла, что надо быть осторожнее с людьми, которые тебя пугают своим характером, привычками, поступками. Потому что с Марой именно так всегда и было.