− Я заберу ее, не возражаете? На некоторое время, потом верну.
− Понравилась ручка? Зря я тебя впустила в дом, наверное… ты, случайно, не аферист? Деньги искал, а я, дура, уши развесила! Ну-ка положи все на место! Забирай свою бормотуху и цветочки поганые, вон отсюда!
Наташа схватила меня за рукав и рванула к выходу, лицо ее вдруг перекосилось от злости.
Меня всегда забавляли подобные метаморфозы. Как насквозь пропитанный алкоголем человек в один момент превращается в дикого зверя с инстинктами и повадками животного, так и женщина, оскорбленная и униженная множество раз мужским полом, держит внутри себя отточенный нож. Готовый в любое время выскочить наружу и вонзиться прямо в сердце любого, кто окажется рядом.
Я подставился. Слишком быстро дал понять, что она мне не безразлична, слишком стремительно форсировал ситуацию и нахраписто влез в ее жизнь. Второй раз меня выгоняли, но упрямая решимость довести дело до конца выплеснулась наружу.
− Успокойся! Никто у тебя ничего не просит! Это не ручка, вернее не совсем ручка, понятно? Внутри записан его голос. Диктофон там, врубаешься?! Вот мы и проверим, кто он такой на самом деле. Кандидат в мэры или просто уголовник, у которого руки по локоть в крови. Ты что, столько лет с ним прожила, а не знаешь ничего? Не надо глазами тут вращать!
Мы стояли посреди комнаты, вцепившись руками друг в друга. Постепенно близко стоящая женщина стала возвращаться из припадочного состояния в прежнюю оболочку, на лицо вернулась фальшивая улыбка «добродушного» человека. Наташа обмякла и фамильярно похлопала меня по груди.
− Ну, ну… Пинкертон, давай, мне уже самой интересно, что там внутри.
− Только я прошу, никому ничего не говорить. Мы договорились? Иначе неприятности будут не только у меня. Ты же знаешь. С кем имеешь дело, объяснять не нужно? Взрослая уже.
─ Да уж. Ладно. А ты крепкий, я смотрю, мужик. Что ты там говорил про комсомол? Нравилась я тебе? А сейчас?
─ А сейчас в квартире газ. Руки убери свои, я пойду.
Я разорвал цепкие «объятья» и быстрым шагом вышел из квартиры. Не скажу, что верю в истории про вампиров и их способности пронзать человека взглядом, но в моей спине будто образовалась дыра. Вернее, две.
Круглое татарское лицо знакомого следователя расплылось в хищной улыбке. Как только я поведал ему в подробностях всю подноготную давней истории, он сразу раздул ноздри. У начальника убойного отдела нюх на криминал был как у охотничьей собаки.
— Точняк! Если бы ты раньше мне рассказал, мы бы его вычислили по горячим следам. Никуда бы не делся. И никакие бабки не помогли бы. А сейчас трудновато будет, сам понимаешь. Времена не те, адвоката наймет, позвонит, кому надо, выкрутится. Доказательства если и существуют, то только на флешке из этой ручки. Или что там у нее.
Бумаг, как я понял, никаких нет? Ну, в дипломате этом? Ты мне дай его, я попытаюсь нарыть что-нибудь. Может, и тебе помогу заодно. Борзота, надо же. Эта рожа еще в мэры метит. Не бойся, братан, ничего они не сделают. Зубы обломают. Передай своему начальнику безопасности привет от Казбека. То есть от меня.
Казбек сунул мне узкую и острую, как кинжал, руку, мы попрощались и бывший боксер упорхнул. Маленький и верткий, со временем Казбек заимел внушительное пузо, которое использовал наподобие тарана. Расталкивая встречавшихся ему людей наподобие атомного ледокола, он легко прочистил себе дорогу и исчез за углом.