“Бессмертие стоит нам жизни”.
Рамон де Кампоамор.
Февраль. 29 число 2063 года.
- “Если бы кто-нибудь только знал, как тяжело мне жить. Если бы только кто-нибудь проникся состраданием ко мне, окунувшись в мое болото моих страданий... Но это невозможно, мир изменился. Он уже другой, в нем нет места Каждый из нас внес свой вклад в извращение мира, в особенности я. Вот и оставили после себя след, поиграли с мессией. Нельзя было пытаться изменить естественный ход событий, не надо было стараться обогнать прогресс. Я допустил ошибку, не учел все переменные, я сотворил этот бесформенный мир. Моё чрезмерное желание, амбиции и гордыня, в купе с пренебрежение к естественному ходу событий запустили цепную реакцию по разложение общества. Мои вроде благие намерения, смешанные с эгоизмом, позволили человечеству перейти границу”, - раскидывая с яростью по воздуху бумаги и бродя по комнате, разговаривал сам с собой человек в некогда белом халате.
Все началось, когда мое неистовое желание завести ребенка погубило единственный на тот момент смысл моей жизнь. Моя несравненная Екатерина не хотела детей, объяснений я никогда не получал. Она ловко и тактично умела уходить от любых разговоров, которые ей были не по нраву. Но я дотошный и занудный старик, к тому же, глядя, как я страдаю без продолжателя рода (ух, уж это возрастной кризис), она поддалась. Через год на свет появился Игорь. А моя драгоценная жена не справилась с тяжелыми родами и скончалась от потери крови. Я не мог найти себе места. “Ты - убийца!!!” - кричал безостановочно голос в моей голове. Поэтому первые пару недель я вел отвратительный образ жизни, что ведут совсем опустившиеся и потерявшие смысл жизни, так его и не найдя. К тому же я совершённом забыл о своем сыне... “Он же продолжение жизни Екатерины! - однажды в бреду осознал я, - а значит и продолжение моей”. И я долго еще буду просить прошение за то, что не сразу взял его на руки. В моей жизни снова появился смысл. Время было чудесное, нам всего хватало, мы были дружны с Игорем, общались на одной волне. Моя работа позволяла проводить много времени с моим долгожданным и ненаглядным сыном, она же позволяла нам ни в чем не нуждаться. Работать хирургом в эру полностью здоровых людей это прекрасно, работы минимум, но она хорошо оплачивалась Трансплантология достигла небывалых технологий, но не было нужды в замене органов, если они полностью здоровы. Так я думал раньше... Как только я начал забывать о горе, что подкосило меня ранее, Игорь заболел. С каждым днем ему становилось все хуже. Было принято решение закрыть его в криогенной камере до выяснения диагноза. Это было невыносимо больно, старая рана открылась, но кровоточила куда сильнее. Спустя годы, причины отказа органов работать правильно были найдены, разработано лекарство, мой сын был разморожен и вылечен от пожирающего его паразита. Но пораженные органы подлежали замене, и тогда я нажал на кнопку запуска, что дальнейшем привело к потере человечности. Я разработал био-электронно-механические органы и нелегально заменил все повреждения своему сыну, чтобы инфекции, подобные этой, впредь не коснулись его. Оперировать его было невыносимо тяжело, но все прошло хорошо. Органы стали функционировало как нельзя лучше. Мы с моими помощниками дали клятву, что это останется единственным случаем. Мы никому ничего никогда не расскажем и не покажем. Так я думал тогда. Насколько же я был глуп и наивен те времена.
Через пару лет я прочитал в ленте, что одна корпорация продает электронные органы. Представляете, они без надобности на постоянной основе начали заменять здоровые органы из плоти и крови на наносхемы и провода. Я сразу начал судорожно обзванивать свои коллег в поисках того, кто нарушил слово. После настойчивых расспросов выяснилось, что один из коллег продал сведения о, так называемом, “удачном эксперименте” по замене органов. Через пару часов со мной связались и вызвали в главный офис. Там меня поставили перед фактом так, как я пользовался ресурсами корпорации, то у меня есть выбор. Либо я сотрудничаю с компанией и провожу подобные операции со всеми желающими (купившими эту услугу у корпорации), либо же у меня забирают сына, используя его, как прототип с изыманием всех использование деталей для изучения. Конечно, я мог выкупить детали, но они заломили цену, которую никому не в силах поднять. Естественно, я выбрал первый вариант. Даже, зная, что случится после подписи в том дьявольском договоре, я все равно бы согласился. Я не мог потерять сына, никак не мог. Началось много работы, поток клиентов был невообразимый. Реклама действовала на людей, как наркотик. “Никогда нестареющие органы! Один раз поставил и забыл! Расширенный функционал и потенциал! Апгрейдни своё будущее!”. Плюс был запущен (скорее всего самой корпорацией) слух, что скоро появится паразит, что пожирающий все обычные органы. Если выходит что-то новое и этим начинает пользоваться какой-то слой населения, то со временем это принимает массовый характер. А те, кто не хочет пользоваться или не имеет такой возможности, начинают выглядеть странно в глазах большинства, использующих новинку. Люди порой тратили последние деньги, чтобы поставить себе наилучшие запчасти. Работы было очень много. У меня совсем перестало хватать времени на игры с сыном. Хотя, прекрати я выполнять работу, у меня не стало бы сына. Его бы попросту разобрали, как механизм. Поэтому я работал денно и нощно, надеясь, что скоро волна хайпа стихнет и люди перестанут без видимых на то причин, менять свое нутро на навязанные компьютерные механизмы. Но народ продолжал идти на дорогостоящие, длительные, тяжелые хоть и безопасные, но все же ненужные операции. Игорь пошел в школу. Практически все его детство я провел, копясь в людях, “улучшая” их. Так думали люди, так транслировала корпорация. Когда волна ажиотажа поутихла, корпорация выпустила новинку для удержания интереса.
(Продолжение следует) ...