Бывает такое, что, вроде, сотый раз видишь картину, а потом вдруг отчётливо понимаешь пресловутое «что хотел сказать художник». Не зря последние месяцы тренируюсь в формальном анализе.
Итак, Таити. Поль Гоген увлечённо собирает местные верования и злится на колониализм, на то, что голых и беззаботных таитян заставляют одеваться, венчаться, отдавать детей в школу, а традиционные формы искусства запрещают. Христианство на Таити для Гогена – форма подавления.
На основании его антицерковных высказываний советские искусствоведы наградили Гогена гордым званием атеиста, но это спорно. В Бретани, где он, как и другие художники, искал подлинную, средневековую Францию, христианство было для него органично, естественно для местной культуры. Всё-таки многое определяет контекст. Что французу хорошо, то таитянину смерть.
Вернёмся на Таити. Для Гогена это рай, где всё ещё видны проблески первозданной красоты. Гоген пишет не только местных жителей – нагих, в ярких парео или в колониальных одеждах, – но и местных богов, а вместе с ними – Будду, деву Марию и младенца Христа. Сюда он переносит сцену Рождества. (Гоген не атеист, он антиклерикал. Шах и мат, советские искусствоведы!)
На картине, с которой началась статья, Гоген изобразил обнажённую таитянку, одетую женщину и местную версию райских кущ. Называется картина «Слова Дьявола». А теперь давайте выясним, о чём же речь.
Таити – девственно прекрасный рай, не развращённый цивилизацией (Гоген сокрушался, что процесс идёт стремительно, и скоро европейцы всё здесь принизят до своего уровня).
Обнажённая таитянка с вдруг проснувшимся смущением подносит ладонь к стыдливо рдеющей щеке, а другой рукой сжимает платок, чтобы прикрыть своё естество. Она всё ещё прекрасна и естественна, но это ненадолго.
Женщина слева стоит на коленях, вдавив ладони в колени. На ней миссионерское платье – такие платья заставляли местных надевать новые хозяева острова, французы, – правда, пока ещё с непотребно глубоким вырезом. Зато голова уже прошла трансформацию: она не то в чёрном монашеском платке, не то, как считают некоторые искусствоведы, в маске. Маска это или лицо, изображает оно смущение и шок, будто женщина видит или думает о чём-то ужасном.
Обратите внимание на ещё одну важную деталь – пальцы обеих героинь. Гоген сформирован европейской культурой, наследницей античности. Ещё в древнегреческой скульптуре длинные ровные пальцы на руках и ногах были знаком божественности. И женщина справа всё ещё божественна, хотя пальцы левой руки уже напряглись и изогнулись. А вот у женщины слева на руках и ногах пальцы изогнуты так, будто на наших глазах мутируют в животные (или дьявольские?) конечности.
Так о чём же картина? И что такое «Слова Дьявола»? Девственный Таити развращает и насильно цивилизует Европа. То же происходит и с таитянками – невинные в своей естественности, не знающие стыда, как Ева в райском саду, они подпадают под влияние проповедников, теряют свою божественность, стыдливо прикрывают тела сначала платочками, а потом и платьями, а головы – платками (или прячут лица за масками?).
Так что «Слова Дьявола» – это слова миссионеров. По картинам и книгам Гогена ясно видно, что для него последствия первородного греха не коснулись островитян. Они как были в раю, так и остались. Пока не пришли европейцы и не принесли свои грехи с собой.