Гражданская война стала апогеем революционных событий. Тотальная разруха, масштабные боевые действия «всех против всех», голод и эпидемии, белый революционный террор, разгул бандитизма. Ужасно звучит, не правда ли?
Тяжело было всем. И красные, и белые, и национальные армии первоначально делали ставку на добровольчество. Но уже к 1918 году все, у кого в штабе имелись мозги, перешли на строительство массовых армий по мобилизационному принципу.
За период Гражданской много людей успело побывать «и там и тут». Особенно тяжело в этом плане было бывшим офицерам царской армии. Их никто не делил на «мобилизованных» со справками и добровольцев.
В разгар Гражданской все стороны конфликта пытались поставить в строй как можно большее число профессиональных военных, ощущая острую их нехватку. Потому избежать участия в братоубийственной войне бывшим офицерам было очень сложно.
И большевики, и белогвардейцы, занимая очередной город, проводили регистрацию офицеров. Многие пытались избежать фронта, отсидеться в тылу. Часто не потому, что были трусами, вовсе нет. Просто не особо хотелось принимать участие в этой заварушке, сражаться против вчерашних «братьев по оружию».
Кроме того, у призванных в «новые армии» офицеров возникали и иные проблемы. Что у красных, что у белых.
Советские военспецы в годы Гражданской войны зачастую сталкивались с нежеланием солдатских масс подчиняться бывшим «золотопогонникам». Сложно было офицеру принять и марксистские теории о «классовой борьбе» и «уничтожении старого мира». Таких «людей прошлого» могли оскорблять и третировать чисто из-за «классового происхождения». Их могли расстрелять за подозрение в измене (впрочем, переход на сторону противника был частым делом).
И у белых не легче. Мобилизованные офицеры порой не могли найти общего языка с «добровольцами». В элитных антибольшевистских полках процветала кастовость. «Первопоходники» порой смотрели на вновь прибывших как на говно. Мол, мы тут воевали в Ледяных походах, пока вы скромно отсиживались. О таком отношении к новичкам писали многие белоэмигранты.
Военно-политические силы на обломках бывшей империи делали ставку на офицеров, как на обученный, идейный элемент. Но этих сил было слишком много. Даже на одном фронте могла существовать конкуренция «за офицеров» (между Донской и Добровольческой армиями на юге, между Сибирской и Народной — на востоке).
Отдельно стоит отметить и террор в отношении офицеров. Белый, красный, зеленый, жовто-блакитный. Истребляли офицеров махновцы, уничтожали особо ретивые красные «полевые командиры» (только в 1918 году в Киеве войсками «красно-эсеровского» отморозка М. А. Муравьева было убито от нескольких сотен до трех тысяч бывших офицеров), казнили пленных большевики и белые. Жестокое отношение к командирам противника было обоюдным.
Непросто было бывшим кадровым офицерам приспособиться к мирным профессиям. Имея военное образование, таким людям сложно найти себя в иной сфере деятельности. Что в СССР, что в эмиграции.
А уж как страшно было таким людям наблюдать за крахом империи, за уничтожением государственности. Не все, далеко не все были органически способны «принять красный флаг». Но и оставить родную землю было под силу не всякому. Жестокие были времена...
С вами вел беседу Темный историк, подписывайтесь на канал, ставьте лайки, смотрите старые публикации (это очень важно для меня, правда) и вступайте в мое сообщество в соцсети Вконтакте. У меня есть и еще один канал, посвященный кино и сериалам.