Жили-были двое. Первый и Второй.
Первый — как соловушка. А Второй — немой.
Из этих двоих Первый красноречив был, как соловей. Но у него был один большой недостаток. Вернее, два больших недостатка. Он был слепой. Да к тому же глухой. Да-да, слепой и глухой. И поэтому он слышал только себя. И видел он тоже только себя.
У Второго тоже был огромный недостаток. Он мог слушать. И мог видеть. Но не мог говорить. Потому что был немой.
Первый и Второй дружили. И была у них такая слепоглухонемая дружба.
И одному с другим было хорошо. А другому с одним нет. Кому же из них было хорошо? Понять не сложно. Хорошо было тому, кого слушали. Хорошо было тому, на кого смотрели. А Второй мучился. Мучился страшно. Потому что это страшно, когда тебя не слышат. Потому что это мучительно, когда тебя не видят.
Можно слушать да не слышать...
Можно видеть да не разглядеть...
Второй не мог высказать свои мысли. Второй не мог выплеснуть свои чувства. Чувства просились наружу, но он держал их взаперти. Мысли просились из клетки, но он не мог их выпустить. Потому что был немым. И потому что был неинтересен. Неинтересен Первому. Даже обретя голос, он не был бы услышан... Его слабый голос потонул бы в потоке. В потоке красивых фраз Первого.
Первому всегда был интересен только он сам. Он беспрестанно собой любовался. И произносил бесконечные монологи. И его Ум от этого слабел. Но Первый ничего не замечал.
Ум - он ведь всегда связан со слухом и зрением. А слух всегда слабеет, если слышать только себя. И глаза перестают хорошо всё различать, если видеть только себя.
И Первый стал похож на радиоприёмник. Который беспрерывно вещал хорошо поставленным голосом хорошо поставленные мысли. Из этого радиоприёмника потоками лилось красноречие. Потоки изливались, но в них было мало смысла. Потоки продолжали изливаться, но в них было мало мыслей. Самостоятельных мыслей. Своих мыслей.
Природа не терпит пустоты. Когда мало своих мыслей, их всегда заменяют чужие. И Первый их и заменил. Но сам этого не заметил. Сам не заметил, как стал мыслить чужими мыслями. Красиво мыслить красивыми чужими мыслями.
Красноречие — это замечательно. Косноязычие — это плохо. Но не всегда. Не всегда Ум и Красноречие идут рука об руку. Бывает, Красноречие идёт одно. Без Ума.
И не всегда Косноязычие глупо. Нужно много Ума, чтобы разглядеть Ум за Косноязычием. Не каждому Уму это под силу.
А что же Второй? А Второй умел подмечать удивительное в неприметном и находить Чудо в обыденном. Он мог распознать красоту в чьей-то сбивчивой речи. И услышать в той скомканной речи Музыку. Он мог разглядеть недюжинный Ум за чьими-то несмелыми и нестройными фразами. А за лохматой непричёсанностью слов разглядеть Поэта...
Первый не понимал музыки. Музыки слов. И не чувствовал Поэзию. От правильной речи Первого с его округлыми, гладкими и отшлифованными фразами на Второго веяло холодом. Речь Первого способна была заморозить. Речь Первого могла убить. Убить всё то хорошее, что было в безмолвных слушателях... Первый не способен был разглядеть ту истинную настоящую красоту. И услышать те истинные настоящие мысли.
Он не понимал, что сбивчивая речь намного прекраснее гладкой. И в неприглаженных чувствах больше чувства, чем в приглаженных. А в непричёсанных мыслях больше мыслей, чем в причёсанных.
Первый не понимал, что чужая Душа - это хрупкий и нежный Цветок... И что обращаться с ней нужно бережно. Бережно и аккуратно. Первый любил, чтобы бережно обращались лишь с ним. И было это не от того, что был он таким уж вот чёрствым. Таким уж вот чёрствым и вовсе уж злым. И не от того, что Душа его чёрной была. Такою же чёрной и тёмной, как дым. Нет-нет. Ну что вы! Просто Первый не чувствовал боли. Чужой боли. И чужих страданий. Хотя, он был очень чувствительным к ним. Но вот только к своим.
Ну что вы! Ведь был он совсем уж не чёрствым.
Совсем уж не чёрствым и вовсе не злым.
Он просто любил, чтобы все обращались
Так бережно, чутко и нежно лишь с ним!
Он просто не чувствовал всей чужой боли,
Страданий чужих и мучений чужих,
Хотя он был очень чувствительным к ним!
Вот только к своим... Но вот только к своим...
Первый стал теперь как тетерев на току. Он приосанивался, расправлял свои крылья и пел. Пел чужие песни. Под чужую музыку.
И ничего не слышал он вокруг.
И никого вокруг не замечал...
В глазах других он видел лишь себя.
Лишь отражение своё...
И любовался сам собой.
А говорить при нём никто не мог,
Ведь в речи той не слышно было пауз.
Ведь речь была - сплошные монологи...
Первый не был глупым, но от того, что говорил лишь монологами, начал глупеть. Вы ведь замечали, что монологами говорят только глупые люди? Умные люди всегда предпочитают диалоги. Умные люди в первую очередь любят слушать. И во вторую говорить.
А время шло и шло… И Первый начал казаться себе самым красивым. И Первый начал казаться себе самым умным. Так всегда бывает, когда видишь только себя. Так всегда бывает, когда слышишь только себя. Когда не видишь других, начинаешь думать, что ты самый красивый. Когда не слышишь других, начинаешь думать, что ты самый умный.
Когда говорит один, а другие молчат, может показаться, что тот, кто говорит — умнее. Но это не так. Это только кажется. Так кажется, когда не слышишь молчание других. А ведь это важно, уметь слышать то, о чём молчит другой человек. И в чьём-то молчании порой больше Ума, чем в чьих-то умных словах, какие бы умные вещи ими не произносились.
А окончание этой сказки можно прочитать, если перейти по ссылке:
https://nabiraem.ru/blogs/twaddle/106138/