Первые дни войны, на развернувшихся фронтах в рядах Красной Армии, творился беспредельный хаос. Своевременно не могли развернуться передовые части, в которых хоть и хватало танков и артиллерийского вооружения, но от неумелого командования всем этим, войска несли сокрушимые потери на всех фронтах перед армадой надвигающей армии Третьего Рейха. Сегодняшняя статья пойдет с рассказа, поведанным моим дедом, которому посчастливилось, так сказать, попасть на фронт в тяжёлом сорок первом и пройти всю войну от начало до конца.
До начала объявления войны, о котором многие узнали из радио-объявлений, мой дед в свои 17 с половиной лет работал в колхозе помощником конюха, как и многие его одногодки, оставался помощником в семье, которая и без малого насчитывала пять детей. Но хоть по возрасту он был не самый старший (был старший брат Иван), все же приходилось работать от зари до зари. Так вот, как только весть о начале войны оповестила все захолустные уголки нашей необъятной Родины, сразу начался набор в ряды Рабочей Крестьянской Красной Армии. Старшего брата призвали сразу, и он с первой командой ушел пешим в районный центр, где его переправили вместе с другими новобранцами, необученных, в самую гущу ожесточенных боев.
Моего деду на призывном пункте сказали подождать до зимы, а потом и его призовут. До конца сорок первого всю информацию о том, что происходит на фронте, можно было узнать из передач радио (хоть как-то худо-бедно, но все же) или из разговоров работников в колхозной конюшне. И как ведал мне дед о том, что говориться и то, что он сам увидел на полях сражений - это было совсем не одно и то же. Далее, с приходом зимы в первых числах декабря сорок первого моего деда забрали на фронт.
Как только ему вручили каску, трёхлинейку и показали, как правильно целиться и стрелять, попал он сразу в одну из подмосковных областей в стрелковую дивизию. Прибыв к месту расположения батальона, в одном из лесных массивов, с первых дней он и другие бойцы готовились к обороне, копая окопы. Из рассказа деда было понятно что копать приходилось долго. На протяжении месяца он сломал немало лопат, выкорчёвывая очередной блиндаж или траншею. Готовились все к предстоящему бою, а когда он будет - ни кто не знал (из разговоров сослуживцев, то завтра то послезавтра). И вот настал тот «долгожданный» день - с восходом солнца, сидя в окопе, он увидел надвигающую армаду немецких танков, а за ними небольшие группы немецкой пехоты.
Естественно, с появлением танков немцы открыли шквальный артиллерийский огонь. Разрывы снарядов были везде. Дед так сильно закопался на дне окопа и молился только об одном, что бы пережить весь этот ад. Не будем вдаваться в подробности того оборонительного боя, но в итоге батальону, в котором находился мой дед, дали команду отступить, и они почти ползком и вприпрыжку, начали отходить по лесным трущобам в другой район. Тогда-то мой дед и обратил внимание, что из оставшихся в живых в его роте оказалось примерно одна треть бойцов. Из командиров только два сержанта, да и то оба раненных. Далее рассказ повествовал о неоднократном отступлении к подступам Москвы и неоднократные переформирования части. О самой битве под Москвой дед рассказывал с неохотой. Лишь изредка отвечал на мои вопросы типа – «а ты немцев вблизи видел?», «а ты в них стрелял?». «Стрелял, видел» - отвечал он, - «с пленными немцами даже пытался разговаривать жестами, давая им понять, что хрен они возьмут, а не Москву.» «Чудные они, какие то немцы в шинельках своих в сорокаградусный мороз пришли к нам» - говорил дед.
Далее, после окончания боев под Москвой и оттеснением немцев на 200 километров от нее, была недолгая передышка, опять переформирование части, укомплектование новобранцами и непродолжительная передислокация на новые рубежи. Далее был Сталинград, где мой дед получил свое единственное ранение за всю войну, затем Курская дуга и битва за Берлин.
Все время, в ходе войны, судьба деда берегла от гибели и увечий, и дала возможность пройти этот нелегкий путь, как и немногим его однополчанам. Вернулся мой дед после победы в сентябре 1945 года в свой родной край. За всю войну писал несколько раз домой, но ответа не получал. Только когда вернулся в свою деревню, узнал, что брат Иван демобилизовался домой уже в сорок втором, так как потерял правую ногу от разрыва мины. Но самое удивительное было в том, что пока он воевал, мать получила на него две похоронки в сорок втором и в сорок четвертом. «Так и жили, - говорила мать с надеждой, - какой из них (похоронке) верить или не верить вообще».
Вот так сложилась судьба моего деда, который, к сожалению, не смог дожить до празднования 70 летней годовщины победы и покинул наш мир в 2007 году.
Если вам было интересно, ставьте лайк и подписывайтесь на канал!