...Сказала я мужу, когда он, поддавшись на постоянное давление своей матери и бывшей сожительницы стал заводить разговоры о том, чтобы забрать своего первенца к себе.
Может, меня сейчас закидают тапками и гнилыми помидорами, но да, я именно так и сказала. На тот момент только родился наш старший общий сын, и у него обнаружилась серьезная сердечная патология. Первая операция была проведена Виталику в двухдневном возрасте.
А потом следовала череда ухудшений, реанимаций, выхаживания и еще нескольких операций. И вот именно тогда, когда я выживала только благодаря непонятно какой силе, идущей неизвестно откуда, Сергей нашел самое лучшее время говорить мне о таких вещах.
-Вер, ну ты же знаешь, она там в стакан смотрит, а где стакан, там - сама знаешь. Это же мой сын. В тесноте, да не в обиде...
Эти слова я слышала вместо того, чтобы слышать слова поддержки и вопросы о состоянии Виталика. Мне хотелось швырнуть трубку телефона об стену, когда, стоя напротив окна интенсивного блока, где мой сын висел на волоске, я слышала речи о каком-то чужом мальчишке.
И да, возможно, что я бы согласилась на это, если бы не знала, что это за ребенок. Бабушка с дедушкой, на протяжении всех лет его жизни целующие данное сокровище в пятую точку превратили его в наглого монстра, который добивался своего любыми путями.
Мальчик имел массу амбиций, приученный к тому, что он какой-то уникальный и поэтому все люди вокруг - априори его слуги. Я не представляла себе, как буду выхаживать собственного ребенка, если в моем доме поселится чудо, которое ждет обслуживания и обожания 24/7.
Я точно знала, что если Сергей заберет его, то все заботы об этом избалованном существе лягут на мои плечи. И я не могла пожертвовать временем, предназначенным для моего ребенка, чтобы обхаживать чужого.
Да, вот такая вот я эгоистка. И на свою маму это вешать я тоже не хотела, потому что она не заслужила такого - из-за брака дочери на старости лет сносить в собственном доме прихоти малолетнего тирана.
Именно поэтому я молча выслушала Сергея, в упор глядя на сына, опутанного проводами и трубками и отрезала:
-Нет, твоего ребенка в моем доме не будет, это однозначно. Если это жизненно важно, чтобы он жил именно с тобой - возвращайся к его матери.
Это был первый серьезный разлад в наших с мужем отношениях. Меня мучила боль и обида от того, что он не здесь, не со мной, я не могу опереться на его плечо и спрятаться на его груди, чтобы перебороть страх потерять сына.
Вместо этого он переживает о ком-то другом. О том, кто не имеет к его новой семье ни малейшего отношения. Всю ночь напролет я прорыдала в подушку. Я спрашивала у бога за что он так со мной. Я просила его, глядя на сына: "Господи, ну помоги ты ему. Или помоги или забери уже!"
На второй день в больницу приехал Сергей, чтобы я, наконец, могла почувствовать себя слабой. Хотя бы на час. Больше разговоров о его сыне мы не вели.