Начало чёрный полосы здесь
Итак, Мая я отвезла в стационар. Дома его оставлять нельзя ни в коем случае, он сразу сбежит и дальнейшие события это подтвердили.
Май провел в стационаре больше недели, ему подлечили МКБ, а еще свищи на щеке: дрался за какую-то пушистую красавицу. Вся моська в ранах и шрамах. Даже пришлось дренаж ставить. Надеюсь, красотка того стоила.
Пока Май был в клинике, я думала, что с ним делать дальше. Куда его забирать? Некуда. У него самое начало МКБ, если посадить ребенка на правильную диету, то учитывая, что он молодой и сильный, он проживет нормальную жизнь.
Но я не могу посадить его на диету, я его даже в ОД ограничить не могу. Он снова уйдет за забор, в свой дом, а потом снова вернется, чтобы мы его лечили.
Я переживала по этому поводу, а потом подумалось, а может ОД и не должен всех забирать к себе и пристраивать, может ситуативная помощь, это тоже хорошая и правильная помощь. Лечить тех, кто приходит, чтобы его полечили. Кормить тех, кто пришел голодный.
Через пару дней мы забрали Мая из больницы. Боевого задора он не потерял. Приехал, поел и сразу убежал.
Вот его хозяева удивились: уходил нормальный кот, а вернулся бритый, драный и кастрированный.
Но уходил он ненадолго. Уже ночью вернулся и наставил кровавых меток по всему периметру. Как так?? Ты же только что из больницы?!
Выхода у меня не оставалось, Май был отловлен и посажен в клетку. За час он описал кровью две простыни. У него поднялась температура и саднили новые раны (для полноты картины несчастного кота избила Ириска, самая вредная наша кошка). Я металась вокруг и пыталась оттащить Мая от края могилы.
Чтобы не сойти с ума, я мечтала о том прекрасном пасхальном венке, который обязательно сделаю, если сама не сдохну.
Сегодня Маю лучше. Он орёт в своей клетке, как потерпевший, и не даёт мне спать, но кровью больше не писает и хорошо ест.
Вскоре после Мая домой вернулась Зорька с диагнозом хроническая почечная недостаточность. Это страшный диагноз. Долго с ним не живут. А значит никакого пиара у нас не будет и свой дом Зорька не найдет. В клинике ей сделали курс капельниц, она повеселела, появился аппетит. Но наладить дома лечение не получается. Ведь я не её хозяйка, она не привыкла мне доверять. Стоит мне взять в руки шприц, как она в ужасе прячется под кровать. Я достаю бедняжку, делаю все необходимые процедуры. Она сжимается в комочек, сердечко колотится как у маленькой птички, а потом она снова прячется и уже больше не выходит. Ни ласкаться, ни есть. Тихо сидит в одиночестве на холодном полу.
И я решила, что не буду её лечить. Если я не пугаю её шприцами, то она выходит ко мне, мурлычет, спит со мной, ест. Буду заботиться о ней, как смогу. Пусть она проживет месяц или два в любви у меня на руках, чем полгода в страхе под кроватью.
Молодая, красивая кошка, характер ручной, мурлычный. Эх...
Чуня. Выглядит неважно, а чувствует себя хорошо. Ест, спит на любимом месте — на ступенях лестницы, рискуя стать причиной моей преждевременной кончины. Прооперированное ухо не трогает. А второе, пока целое, в котором много маленьких шариков, тоже похожих на опухоли, дерет нещадно.
Капаю ей суролан, в пропорции 1:1 с моими слезами. Этот ..... суролан стоит, как гайка от боинга. Ну с чего? Ладно было бы сердечное лекарство, но ведь это просто капли для ушей.
Ну и напоследок Лизавета. Барыня — точнее про нее не скажешь. Возлежит на диване, а я вокруг с лечебными кормами, лекарствами и утешениями. Идём на поправку!
Если вам нравятся мои кошки, собаки и мой канал, подарите, пожалуйста, нам лайк, и подписывайтесь! У нас интересно!
Больше историй из жизни Оськиного дома ВКонтакте , Instagram, Facebook