По запотевшему стеклу медленно стекала капля. Она прижала её пальцем и нарисовала сердце. Как когда-то, когда была маленькой девочкой. Надо бы ещё прибавить стрелу, пронзающую сердце насквозь. Но это уже совсем детство. Сердце на запотевшем окне, как символ бесконечности.
Город горел вечерними огнями, в домах зажигались окна.
Дождь барабанил по стеклу. Музыка дождя. Она любила слушать дождь, этот надрывный плач саксофона.
Когда-то, ещё в той жизни, которая была и не её вовсе, саксофон был частью его. Он и саксофон, и барная стойка, где она сидела каждый вечер потягивая коктейль через соломинку. Она была счастлива. Смотрела, как он обнимал саксофон, страстно сжимая его тело. Что думал он в тот момент? О чём вспоминал, прижимая губы к мундштуку? Может быть, последнюю ночь, когда они слились в музыке страсти. Или утро, когда она надев его рубашку на голое тело, под мелодию Армстронга готовила завтрак для двоих. А может быть...Впрочем, какая разница о чём, главное - это здесь и сейчас.
Мелодия лилась плавно, то замедляясь, то надрывно всхлипывая, взрывалась страстным рыданием. Так плакала её душа, когда...
Дождь, тихий осенний дождь шуршал по листьям. Она сидела на своём привычном месте, саксофон изливал свою историю. Он подошёл к ней, и что то сказал. Она уже не помнит что, но знает, что после этого у неё остался только дождь.
Пип-пип-пип на том конце провода отдавалось болью в сердце. Наступая на горло своей гордости она ежедневно звонила и слушала эти гудки, пытаясь уловить его дыхание. Горячее дыхание музыки обжигающее её шею.
- Не звони мне больше...не надо.
Пип-пип-пип, как капли дождя по стеклу кап-кап-кап.
Саксофон надрывалися, то смеясь, то плача. В душе пустота, и только капли по стеклу стекали неровными струйками.
Она стояла у окна и рисовала сердечки. Боли уже нет, лишь лёгкая грусть стекает по сердцу медленной каплей дождя. Саксофон плачет свою историю любви растворяясь в вечернем шуме города.
- Я люблю тебя! - шепчет дождь.
- Я люблю тебя! - вторит ему саксофон.