Спасибо, что дошли до последней части! В ней я попробую более лаконично изложить последующие события.
Сидя в кабинете у начальника я реально подумала о том, что светит мне, может и не "небо в клеточку", но солидный штраф. А зарплаты у региональных журналистов смешны до невозможности (об этом аспекте своей деятельности я расскажу позже в отдельной статье).
В общем обидно было получить проблемы от столь гадкого создания. Да, к тому времени еще не понятно было сколько на его счету жертв, но и одной, признаемся честно, достаточно.
Я не паникер, но на тот момент я имела опыт поездок в СИЗО и в различные колонии (само собой по работе), много разговаривала, как с самими ЗЕКа, так и с надзирателями, психиатрами, начальниками. Вывод сделала - права сидельцев рьяно защищает закон. Поэтому было неприятно, ожидала больших или не очень, но проблем.
После разговора с начальником последовали долгие бюрократичные дела с нашим юристом. Местный законник был слабоват и многие вещи приходилось делать и собирать за него, потратила я на этого довольно большое количество времени, всё собрала и стала выжидать.
Рассекретила в сюжете я, кстати, не так уж и много - имя, возраст, фотография. Т.е без какой-либо жести вроде паспортных данных.
Параллельно с расследованием "моих делишек", шло расследование более страшных свершений маньяка. В ходе следствия выяснилось - мужчина насиловал, колечил, измывался и накачивал наркотиками женщин и девушек по всему городу, но жертвам, всем как одной, было стыдно сообщать об этом в полицию (классика жанра). После обнародования случая с 18-летней девушкой, другие жертвы стали потихоньку рассказывать и о себе. Мужчину, если его можно так назвать, заперли в психушку, эксперты посчитали его наглухо больным (кто бы сомневался).
По моему делу периодически приходил юрист и говорил, что дело еще может мне аукнуться, поскольку обвиняемого признали больным, а таких защищают от вмешательств СМИ еще строже. В общем, расслабляться мне категорический нельзя было.
Прошло еще несколько месяцев, я продолжала работать, юрист приходил и наводил смуту, но никаких новых "тук-туков" от маньяка или его адвокатов не поступало. Всё вообще затихло, но не на долго.
В один из дней появилась инсайдерская информация - тот самый любитель молоденьких девушек сбежал из психушки! Сначала, мы не поверили, но проверить обязаны были. В первый день информация не подтвердилась, но мы продолжали "капать". На второй день мы добились признания полицейских, те подтвердили факт побега.
Я думала найдут его быстро. А коллеги все подтрунивали, говорили, я его новая жертва. Я посмеивалась, но дорога домой в темное время суток (а мы часто работали до позднего вечера или ночи) стала пугать больше обычного.
Пока искали маньяка, выяснилось, что не так уж и "несвободен" он был в изоляции. Жертвы его стали сообщать дичайшие подробности. Мол, мужчина, находясь и в СИЗО и в больничке не расставался с телефоном и строчил угрозы своим и без того запуганным жертвам. Так же выяснилось, что у 44-летнего насильника "непростая" мама, ходили слухи, что именно она и спасла его от настоящей тюрьмы.
Нашли маньяка спустя несколько месяцев и жил он, представьте себе, у любовницы!! Да-да, у такого поехавшего на всю голову извращенца была добровольная любовница. Она его кормила, поила, скрывала от полиции, рисковала собственной шкурой и свободой.
И так, подытожим. В этой истории об одном больном маньяке слишком много жертв и не только тех, кто выступал на суде в качестве потерпевших.
Полагаю, что мама его - жертва своей нездоровой любви к сыну и неумения воспитывать, бедные девушки - жертвы не только очевидного насилия, но и насилия общества, утверждающего, что они сами виноваты в своей беде (модное слово виктимблейминг), оттого пострадавшие и не обращались в полицию сразу. Ну и я в гораздо меньшей степени (понимаю, грешнО даже сравнивать размеры) жертва этих событий. Да, в моем случае, никаким нападением или судом эта история не закончилась, повезло, наверное. Но с той поры я начала понимать, насколько легко любой негодяй может лишить обычного гражданина сна и отдыха одним росчерком пера.