Кливленд, в отличие от Детройта или Акрона – оказавшихся в эпицентре экономической катастрофы – сумел удержаться практически на краю пропасти. Хотя следы всеобъемлющего запустения продолжают пребывать повсюду: пустые улицы, почти все здания имеют странноватый облик - окна давно не мыты, плитка с фасадов отваливается. За окнами – пусто. По фасаду – протянута горизонтальная стальная сетка, чтобы плиткой пешеходов не зашибло.
Также пусто на улицах и тротуарах, подавляющее большинство пешеходов - чрезвычайно толсты и темнокожи. Когда мы зашли в холл нужного нам небоскреба, впечатление не изменилось – людей практически не было. Как я впоследствии узнал от менеджера, здание было заполнено лишь на семь процентов. И это было неплохо! Везде ситуация была много хуже. Многие соседние здания пусты уже долгие годы.
Выглядываю в окно, прошу разрешения сделать фото. Разрешают. Мы – этаже на двадцатом, панорама видна широкая. Машин и пешеходов внизу отнюдь не прибавилось с тех пор, как мы вошли в здание.
Закончили дело в офисе, спускаемся вниз. На улице – пусто, напротив – двухэтажный торговый центр, достаточно большой.
– Зайдем, посмотрим, чем торгуют?
В центре людей не было. Не было вообще! Продавцы смотрели на нас с удивлением, даже не пытаясь привлечь внимание к товару. Многие отделы были пусты, в одном – мы заметили музей венгерской культуры с чучелами и манекенами, видимо организованный местной венгерской общиной. Вряд ли аренда была там высока. И тут гаснет свет. Повсюду. В душе – ругаю эту Америку почем свет стоит! «Мировой гегемон», – а свет отключают, как на Украине какой. Вышли, добрались до машины, поехали через пустой даунтаун.
На выезде из города – новые приключения – машины, пробки на километры во все стороны. Встали намертво. Непонятно. Оказалось, мы попали в ту самую знаменитую аварию энергосистемы США и Канады, которая 14 августа 2003 года, около четырех часов дня, оставила без электричества полсотни миллионов человек и создала дикую суматоху. Стояла жара, даже в Нью-Йорке было за тридцать градусов по Цельсию в тени, кондиционеры и вентиляторы нигде не работали, встали все аэропорты на северо-востоке США.
Вся беда случилась из-за того, что в Кливленде вовремя деревья не подстригли – в бюджете на это денег не нашлось. Тут жара настала, провода размякли-провисли, задели ветки. Систему в городе замкнуло – и пошла цепная реакция по всей Америке. Плюс еще персонал с перепугу ошибок наделал. Опять Кливленд отличился на всю Америку.
В девяностых годах здесь горела река Кайохога, проходящая через центр Кливленда и Кента. Горела именно река, а не отдельные нефтяные пятна, на всем своем протяжении, выставив на посмешище всей страны штат Огайо, как самый грязный штат, где ухитрились спалить целую реку.
Подобных историй по Кливленд мне было рассказано предостаточно. Вдохновленный ими, в следующие недели я осмотрел основательно весь центр города, прошел его пешком, несмотря на предостережения моих наставников.
– Игорь, в Кливленде пешком по городу не ходят! Опасно!
– Я в магазин зайду, если что.
– Нет тут никаких ни кафе, ни магазинов. Закрыто все.
Действительно, в центре города серьезного криминала нет, хотя напороться на проблемы можно. Сотню-другую метров в сторону – их вероятность резко повышается. Провезли, показали. Только выезжаешь из центра, город неуловимо меняется. Трущобы, граффити, линялые вывески. По Чикаго знакомо.
После пожаров и погромов, регулярно устраиваемых цветным населением, Кливленд практически опустел. Сильным впечатлением был визит в бывший элитный жилой район во внутреннем городе, некогда заселенный инженерами, юристами, медиками, предпринимателями. После погромов все состоятельное население бросило свою собственность и уехало из города. Вместе с бизнесом и деньгами. Дома были заняты темнокожим населением и превратились в трущобы.
Среди этих построек одиноко высилось пустое трехэтажное здание в романском стиле - старый, еще довоенный особняк Рокфеллера-старшего, построенный в те времена, когда "Осквернитель камней" (так звучит его фамилия в прямом переводе) еще не поссорился с властями Кливленда и не перевел свой бизнес в Нью-Йорк.
Я попросил провезти меня через пару кварталов: посмотреть, как живется в районе. Жилось, оказалось, неплохо, на мой взгляд, гораздо комфортнее, чем в «шедеврах» известного на весь мир архитектора. «Гетто» оказалось гораздо симпатичней большинства наших убогих коттеджных поселков, с грунтовыми проездами, заросшими по сторонам бурьяном, бетонными заборами, дизайном из старых автопокрышек и безвкусными кирпичными коробками. Здесь же повсюду были аккуратные дороги, с ливневой канализацией и тротуарами, участки ограждались белым аккуратным штакетником, везде играли темнокожие дети, кто-то даже пил чай за аккуратным столиком на газоне. Правда, периодически встречались заброшенные, а подчас и сгоревшие дома. Вскоре нашу машину аккуратно подрезали, чуть было не задев капот.
– Надо уходить, – сказали мне, – нас предупредили, чтобы мы долго тут не задерживались. Могут возникнуть проблемы.
За четыре года до этого, мои наставники из Чикаго рассказывали, что зачастую сжечь многоэтажное здание было выгоднее, чем продолжать иметь его в собственности. Весь южный Чикаго был в таких пожарах. В городах опять расцвела организованная преступность, почти, казалось бы, загнанная в угол к концу семидесятых. Центральные деловые районы, внутренние жилые и промышленные кварталы крупных городов США превратились из исправных поставщиков налогов в депрессивные, а зачастую и заброшенные территории. Если бы улицы этих городов правдиво показывали на нашем телевидении конца восьмидесятых, перестройка, возможно, пошла бы в ином направлении.
Как нечто подобное могло произойти в богатейшей стране мира – представить невозможно. Еще полвека назад это была, без сомнения, самая урбанизированная и инновационная территория планеты – знаменитый «Стальной пояс» США. Богатейшие природные ресурсы, хороший климат, колоссальные инвестиции. Именно здесь началось массовое производство автомобилей, появились первые в мире небоскребы, легкое метро, хайвей, эстакады, многоэтажные автостоянки, загородные торговые центры, здесь были апробированы новые идеи архитектуры ХХ века, развиты мегаполисы и агломерации, созданы центры исследований и коммерциализации разработок в науке и технологиях.
Все это осталось в прошлом. К концу восьмидесятых, аккурат к нашей перестройке, интенсивное инновационное развитие уперлось в следующий результат: крах всей промышленной инфраструктуры (железные дороги, автопром, металлургия, химия, текстиль, станко-, судо-, ракетостроение); все, что мало-мальски дышало и шевелилось, побежало подальше с гиблых мест, следом пришли в упадок здания и территории. То, что осталось ,стало именоваться «Ржавым поясом».
Понемногу, со скрипом, город оживает. Свою роль здесь сыграли и колоссальные финансовые вливания из федерального бюджета США и выверенная местная политика. Так, на фоне пустынных небоскребов делового центра появились несколько грандиозных стадионов, музей науки и техники, стеклянная пирамида культурного центра Rock&Roll Hall of Fame. Недалеко от центра по проекту Фрэнка Гэри построен новый корпус Case University, фантастичный, как и прочие его проекты. В самом центре города уже появляются лофты, очень дорогие комплексы апартаментов в отреставрированных складских и производственных зданиях.
В Акроне ситуация сложилась много хуже, чем в Кливленде. Ранее Акрон являлся, в полном смысле слова, мировой столицей шин и резины. Кроме этого, имелись еще металлургия, металлообработка, станкостроение, авиаракетная индустрия. Сто тысяч рабочих. В конце восьмидесятых все остановилось, кто мог – уехал. Многие не смогли – с работой везде проблемы. Весь центр города полностью опустел, многие магазины оказались разграблены, отдельные шайки начали формироваться в серьезные преступные группировки.
Об этом мне рассказал в приватной беседе вице-мэр города. После мы вышли на улицу – пройтись, посмотреть и поездить. Улицы были пусты, здания – практически тоже, но городской центр был уже чист и безопасен. Ряд знаковых зданий был капитально отремонтирован – таких, как The Steel Museum работы Майкла Грейвза или кинотеатр MGM – первый кинотеатр в Штатах! Из заброшенных заводов удалось выкурить банды, муниципалитет начал привлекать инвесторов из разных стран, предлагая очень заманчивые условия по налогам.
Переговорив-поездив-посмотрев, мы распрощались и засобирались в обратный путь. Но мне решили сделать еще один сюрприз и показать - «то, чего мне точно никто не покажет».
Минут через сорок мы приехали. Это был, по-нашему, элитный коттеджный поселок. Раньше здесь жили люди, игравшие не последнюю роль в местной политике и экономике. Заборов здесь не было вообще. Среди зеленых лужаек росли раскидистые деревья, между ними стояли настоящие дома. Из настоящего камня – не из картона под старину, как повсеместно строят сейчас. Колонны, рельефы, скульптуры. Фронтоны и пилястры – классика. По камню уже обильно прошлись красочкой из распылителя. Хоть сейчас заселяйся, картошкой огород засаживай! Правда, электричества здесь не было. Также не было воды, газа и магазинов. Работы в этих местах тоже не было. Скорая помощь и полиция здесь не появлялись. Все эти здания можно было купить практически за копейки. В центре одного из самых благополучных штатов Америки.
Кент, в отличие от Кливленда или Акрона, произвел очень благоприятное впечатление. Типичный провинциальный городок. Совсем как в фильме «The Truman Show» с Джимом Кэрри. Main street как будто из романов Фолкнера: домики о два-три этажа, кругом чисто, ухоженные клумбочки-цветочки. Чистейшая река Кайохога с очаровательным парком на берегу. Я даже цаплю видел. Невысокие корпуса университета, большей частью в классическом стиле.
Скоро и я, подобно герою фильма, начал подмечать некоторые нестыковки в окружающей меня благодати. За окнами зданий на главной улице нет движения. Пусто. Старые вывески есть, а магазинов и офисов нет. На двух километрах Main street я обнаружил одну студию, где ногти красят. Машин немного, людей тоже. Работы нет нигде.
Читайте также
Смотреть далее http://анабасис.рф
