Стихотворение в прозе
День внедрил свое эго-сознание в потолок жизни, как мифологический экран, и Небо, такое огромное, твердит на древнерусском какому-то чужестранцу-принцу-игуане словесную пудру, Вращайтесь, планеты, по вселенскому холсту, как по маслянистой ткани, МультиСмыслоВселенная окружена паутиной строчек, похожих на выкатившийся кинобилет с цифровой симметрией, и они смахивают на поэзию Пастернака, Уитмена и Бродского, каменный царь щелкает челюстями и пачкает губу шоколадным кремом, день растянулся сюрреальноплотной дымкой и похож на ютубообразный жемчуг, как будто тут поработал ювелир – фэнтези-магия, жирафоподобная, шелестокрылолохматодумная, тебе близка ФЕНОМЕНОЛОГИЯ-ИЛИ-ПОЗИТИВИЗМ-ИЛИ-ЛУНАВЦВЕТОЧНОМГОРШКЕ…
А ты вышел в это время из дома в постпостмодернистскую кашицу из воздуха, асфальта и древесной породы. Выходя из дома, выходя, не забудь взять пылесос для желтых листьев, и пусть с тобой рядом будет книга – Тфспртс (шелест тысячестраниц) – с шершавой обложкой и с ровной пунктуацией, русскороманспотокосознательнымстилем. Ты сегодня пластилиновый слон/градусник/папирус, от тебя раздаются волны - СТОРОНОНЕПОСТИЖИМО, ОДУХОТВОРЕННО, как из МегаРадио, ты - Джонни в шляпе из «Чарли и шоколадная фабрика», да-да, Голосок Тоненький, парадоксально-ветвисто-магический, твой организм сшит из исторической материи, такой непостижимой и такой приземистой, как начало всех начал (ромбовидно), твоя голова качается, как набитый заваркой чайник (вот-вот думодух выльется), а руки сжимают трость или что там СТАРИННО-ИЛИ-ПРИМЕРНО-ТАК, указывая на междупланетнотворческую мелодию, словно через бинокль, подобно Минималистам-труженикам-новаторам, походка неоавангардна, ЧЕРНОКВАДРАТНА, ПАУЛЕКЛЕЕВИДНА, как сжатый мускул, голоса Пярта и Райха сливаются в один тембральный оркестр, подбадриваемые Рисуночным вихрем Воннегута, графически оформленным, линиевидным. ГЕНИАЛЬНОЕ АБСТРАКТНОЕ ПОЛОТНО творит свою симфонию в твоих нейронах, синапсах, в зрительной/туманнозвуковой рассудочной карте, то ли Поэзия Высоты, то ли Живопись Будущего, то ли видеоарт, то ли перформанс.
Ты женился на Искусствоведении (ударение на предпоследней И), у тебя с ней духовная связь, ты желаешь с ней соединиться привычной материей-мозгом и стать Отцом, родить множество шедевральных образомыслей, или пусть она разрастется, распадется на части, на символы, на линии, на ритмы, а ты будешь играть роль Наблюдателя/Театрала и шепелявить тонко, выныривая из субъективной цепи пространствовременнодвигательных капсул, растопыривая язык, как растянувшуюся мягкую пикассоавтопортретную ложку с капельками жидкости H2O на позолоченной телесности, чтобы слова, зримые, моментные, привычно очерченные выбегали из гортани, звонко-непроблематично-игриво-нежно, устремляясь ввысь, к прапрапрасозданиям, боже, сколько сместившейся новаторской сердцевины, казавшейся долгожданной находкой.
Мимо проезжает Автомобилевелосипедомотор. Из него кто-то выходит/вырастает. КТО-ТО, ТАКОЙ ЗНАКОМЫЙ. Протягивает руку для рукопожатия, посвистывает. Ты нажимаешь на смысловую педаль, тактично, СЛИШКОМ АРИФМЕТИЧЕСКИ, заводишь математический двигатель, он работает – пр-пр-пр, - и Точка Абстрактной Фигуры расширяется.
Тут играет музыка, музыка, музыка. Пам-пом-пум-пам. Играет обыкновенно, пум-пом-пам. Учительская речь Джона Барта, и его 2012годпереведенный роман вплетают свои писательские символы в структуру твоей речи, ты преодолел старые традиции, чтобы открыть/распахнуть/увидеть Новый Язык, правда, он слишком слаб пока, пребывая в яичной скорлупе, отсылает к многовековымтрадициям, но в этом есть смысл, он как бы ПОЛЕЗЕН ДЛЯ ОБЩЕСТВА, НУЖЕН, ты чувствуешь это, ощущаешь, впитываешь.
Экспериментальная мелодия затихает, отсылка к эмоциональной картине Чайковского – 123454321… Код времени отражается в потертой зеркальной строчке. НЫНЕШНЕЕ-СЕГОДНЯШНЕЕ-ЗДЕШНЕЕ надевает корону и плащ и идет, великое/величественноясное, а Небо так и разговаривает с МультиСмыслоВселенной, и речь его обобщается в слове Mother-and-History, и эта интонация вращает в памяти научно-популярный-фильм-для-построения-целостной-картины-мира, ставший уже классикой, и птицы поют, исцеляя.