В первой части я бегло рассказала о том, как в моем городе N появился нетривиальный маньяк. 44-летнего мужичка поймали, когда он измывался над юной девушкой, опаивал наркотиками, насиловал, резал и пытал. Мой криминальный отдел ой как заинтересовался этой темой и я вместе с оператором поехала по следам опасного преступника.
Но, несмотря на богатый опыт в журналистике, я на месте событий толком ничего выяснить не смогла. Такой вот репортерский "глухарь". В нашем деле это считается наивысшим провалом. Т.е ты весь день убил на расследование, а под вечер прибыл ни с чем. Это даже хуже, чем всякого рода ошибки в эфире (не то сказал, неправильно ударение поставил, географически облажался, матернулся).
Понурая и уставшая я вернулась в редакцию и слепила остросюжетный материал из того, что было. Главной фишкой сюжета стала фотография маньяка, которую распространили следователи, они сразу смекнули, что в 44 насильниками не становятся, возможно есть и другие жертвы, помимо 18-летней несчастной (спойлер: да, так и оказалось).
После того, как вышел материал я, конечно, понимала, что с душегубом не покончено. Впереди еще много судебных процессов за которыми мы должны будем тщательно следить. Но на тот момент я не имела представления о том, что история эта станет для меня личной, поэтому после работы спокойно пошла гулять с подружкой.
Личная жизнь и такая вот "скотская" работа тесно переплетаются, отличить где ты, а где весь твой багаж увиденного очень сложно, поэтому люди моей профессии часто общаются с себе подобными. Мы можем поговорить и о шмотках и о переломанном трупе, которого нашли в кустах вчера. В тот вечер, после сюжета о маньяке, мы с подругой (из того же отдела, что и я) преимущественно разговаривали о шмотках. Нас этот маньяк не очень задел и, надеюсь, вы нас поймете. На месте событий ничего жуткого я не нашла, сама история, хоть и необычайно жесткая, но уже не шокирующая для нас. А вот абстрагироваться от всякой жести, как-никак, приходится, иначе недалеко и до нервного срыва.
В общем, в следующем месяце я крутилась в водовороте других криминальных событий, летом их было много. Про запертого в СИЗО маньяка я вспоминала только тогда, когда смотрела на сайте следователей нет ли упоминания о нем. Криминалисты любезно сообщают на своей площадке, когда очередное дело расследовано и все материалы должны быть переданы в суд. А уже в суде мы, падальщики, сможем поприсутствовать, поснимать и вопросы позадовать. Пока таких сообщений не поступала, я занималась другими делами.
А через месяц к нам в офис нагрянула полиция. Ходили, что-то выясняли, кого-то спрашивали (а мне и невдомек было, что искали вашу покорную слугу). На следующий день, после посещения доблестных служителей, меня вызвали на ковер к начальнику. Выглядел главный строго, держался холодно. Сижу, вспоминаю косяки, припомнить что-то действительно серьезное, не получается.
Молчание прерывается. "На тебя поступила жалоба. Ты разглашала личные данные человека, который сейчас находится в СИЗО, дело серьезное, сама понимаешь, чем все этом может закончиться". А я, как назло, понимала - 137-ой статьей УК РФ. Уголовный кодекс мы знаем, как Отче наш.
Как вы уже догадались, жалобу накарябал тот самый маньяк.
Окончание этой невеселой истории я, пожалуй, напишу в следующей части. Расписалась как-то размашисто.