Пусть «товарищ Си» сам разбирается с реальной, обостренной вирусом денежной проблемой Пекина. У Си Цзиньпина есть веские основания объявить победу над «Уханьским вирусом» и приказать гражданам вернуться к работе. Если он не будет развивать экономику, у него закончатся деньги или, по крайней мере, «правильные деньги». Си, конечно, может напечатать любое количество китайских юаней, но никто особенно не захочет брать их за пределами Китая, поскольку они не являются свободно конвертируемыми.
Тяжелое финансовое положение Народной Республики должно было бы заставить Китайскую коммунистическую партию изменить свое поведение к лучшему, но Пекин получает помощь из источников, кажущихся маловероятными. Во-первых, западные финансовые фирмы спешат влить деньги, по крайней мере, чужие деньги, в Китай. В начале 2019-го года, еще до того, как разразилась эпидемия вируса, Morgan Stanley Capital International увеличила свою долю китайских акций. Десятки миллиардов долларов иностранных денег в конвертируемой валюте потекли в казну КНР.
Глобальный агрегированный индекс Bloomberg Barclays сделал нечто подобное для китайского рынка облигаций, и КНР получила еще 100 с лишним миллиардов долларов в конвертируемой валюте. Это большие деньги, а также «настоящие» деньги. Во-вторых, государственный сектор в США набирает обороты. На национальном уровне программа «Бережливых сбережений» переместила сбережения пенсионеров (многие из них бывшие военные) на китайский рынок. Все это происходит как на уровне штатов, например, Калифорнии, так и общеамериканском уровне. Таким же образом поступила CalPERS, крупнейшая в стране система пенсионного обеспечения государственных служащих.
Когда американские сенаторы и представители бросают вызов с точки зрения мудрости и морали финансирования КПК – агрессивной, капризной диктатуры, которая стремится вытеснить, если не доминировать, и в Соединенных Штатах – американская финансовая индустрия отвечает риторическим эквивалентом вытянутого среднего пальца. Это похоже на то, как если бы Уолл-Стрит и американские коммерческие фирмы имели дело с гитлеровским режимом, помогая ему развиться в мощную военную силу, которая планировала напасть на нас и наших союзников. Не говоря уже о безнравственности обращения с режимом, варварство которого включало отправку его граждан в концентрационные лагеря. К сожалению, Уолл-Стрит и американская промышленность поступили именно так. Так, например, Генри Форд получил большой крест Немецкого Орла от нацистских чиновников в 1938-м году.
Разве это менее неправильно на этот раз, когда инвестиционным направлением является диктатура КНР с ее быстро совершенствующимися военными силами и концентрационными лагерями? Или это не так? Или, например финансирование Конфедерации. Если взять другую историческую аналогию, это похоже на то, как если бы в начале 1861-го года Уолл-Стрит пошла бы ва-банк, финансируя Конфедеративные Штаты Америки. Рабство? Да, без проблем. Ведь президент конфедератов Джефферсон Дэвис хотел купить у англичан винтовки «Энфилд» и медикаменты, и ему приходилось расплачиваться за них американскими долларами или золотом.
У Си Цзиньпина та же проблема, что и у Дэвиса. Списки покупок могут быть разными, но идея одна и та же. В случае Си Цзиньпина почти все, что нужно Китаю из-за рубежа – продовольствие, нефть, железная руда и технологии, – требует долларов, хотя конвертируемые евро, иены и фунты стерлингов также вполне подойдут. И это только для самых необходимых вещей. Глобальные амбиции Китая также требуют конвертируемой валюты. Поэтому, чтобы финансировать проекты «Один пояс – один путь» или покупать иностранные технологии и компании, или даже покупать иностранных лидеров, Пекин должен платить в валюте, которую принимают.
То же самое касается работы посольств КНР, погашения долларовых облигаций или покрытия долгов чрезмерно разросшихся магнатов. А профессора Гарварда, имеющие подпольные контракты с китайской программой «Тысяча талантов», требуют оплаты в долларах – и уж точно не в якобы конвертируемых «офшорных юанях». Кроме того, стоит денег дезинформационная кампания, направленная на то, чтобы обвинить в распространении «Уханьского вируса» Соединенные Штаты.
«Уханьский вирус» поразил Пекин двойным ударом, когда он захватил экономику. Внутренняя экономика Китая сталкивается с теми же проблемами, что и любая другая экономика. Когда люди не работают, а магазины и фабрики закрыты ставнями, это создает такие же проблемы в Китае, как и в США.
Китайские власти могут печатать юани, снижать требования к банковским резервам, предлагать субсидии, снижать процентные ставки или предписывать моратории на погашение долгов и тому подобное. Но даже если Пекин раздаст деньги, он все равно должен беспокоиться о безработице, инфляции (слишком много денег будет гнаться за слишком малым количеством товаров) и слишком большом долге на всех уровнях – от частных лиц до центрального правительства. Если это выходит из-под контроля, люди теряют доверие к экономике, что приводит к потере доверия к руководству КПК. Потеряйте достаточно доверия, и общественные волнения станут вероятными, подстегиваемые жестокостью, нечестностью и некомпетентностью реакции КПК на вспышку вируса.
Все это уже достаточно плохо. Но без конвертируемой валюты все еще хуже. Пекин не может просто печатать доллары или евро. Она должна их заработать. Итак, как же Китай зарабатывает иностранную валюту? Основные способы: он экспортирует продукцию и получает оплату в конвертируемой валюте. Или же он привлекает прямые иностранные инвестиции, поскольку иностранцы вливают деньги (конвертируемую валюту) в страну для инвестирования или создания бизнеса. Пекин также делает вид, что он все еще является развивающейся страной и поэтому имеет право на преференциальный режим и эквивалент финансовой помощи от других стран и международных организаций. Другие методы включают покупку иностранных компаний или создание бизнеса за рубежом и получение оплаты в конвертируемой валюте. Они кажутся беспроигрышными, но многие китайские бизнесмены, зарабатывающие доллары за рубежом, стремятся держать свои деньги подальше от Китая и от рук КПК.
Итак, как видится проблема для Си западными экспертами: если Китай не экспортирует, он не зарабатывает доллары (или другие реальные деньги). И если КНР будет выглядеть хаотичной, мстительной или склонной к будущим биологическим катастрофам, то иностранные компании уйдут, полностью или частично. Или же они будут избегать будущих инвестиций в Китай. Все это складывается к тому, что Пекин останется без достаточного количества иностранной валюты, чтобы купить то, что ему нужно, или сделать то, что он хочет.
Но разве у КНР нет достаточного количества иностранной валюты? Западные эксперты считают, что не так уж и много: 3 триллиона долларов Пекина в валютных запасах. Раньше было 4 триллиона долларов. Но триллион был истрачен в 2015-м году, когда китайские фондовые рынки в одночасье рухнули. Восстановление от вируса будет стоить гораздо больше.
Всегда были явные признаки того, что Пекин имеет слишком мало свободной валюты. Например, китайские граждане могут экспортировать только эквивалент 50 000 долларов в год. Лимиты обмена не удивительны, учитывая, что перемещение своего богатства из страны – всеми правдами и неправдами – было национальным спортом в течение последних 30 лет. Снимите валютный контроль, и хранилище иностранной валюты Китая скоро опустеет. Даже правящая элита в этом замешана. Действительно, это могло бы помочь, если бы топ-100 партийных лидеров продали бы свою зарубежную недвижимость, опустошили бы свои банковские счета и привезли бы все это домой, в Китай.
И заметной особенностью инициативы КНР «Один пояс – один путь» и Азиатского банка инфраструктурных инвестиций являются усилия Пекина, направленные на то, чтобы другие страны финансировали их, а, это не совсем то, что делает страна, находящаяся на одном уровне с иностранной валютой. Более того, иностранные компании в КНР не могут обменять свои доходы на доллары без разрешения китайского правительства: этот момент обычно упускается из виду. Как отметил один американский бизнесмен, проработавший на китайском рынке четыре десятилетия: – «Китай не имеет почти такого пула валюты, который был бы доступен, если бы 50% иностранного инвестиционного сообщества захотели обналичить свои инвестиции в 2020-м году. До тех пор, пока китайская валюта является контролируемой валютой, а не свободно конвертируемой, инвестиции в Китай вносят свой вклад в соответствующие схемы Пекина».
Теоретически Пекину придется сделать непростой выбор: у КПК может быть и самый большой в мире военно-морской флот и ракетные войска и ряд баз по всему миру, и у него могут быть грандиозные проекты типа «Один пояс – один путь», и у него может быть система здравоохранения мирового класса. «Пекин делает вид, что он богаче, чем есть на самом деле», – прокомментировал китайский аналитик, – «Они пошли по ложному пути. ВВП Китая просто не поддерживает всю совокупность огромных проектов, которые они взяли на себя. Они не могут позволить себе все это сразу, хотя и пытались сделать, исходя из теории, что все это сработает само собой, как только они будут управлять миром. Они висят на тонкой ниточке, а этот вирус будет стоить им очень дорого».
Действительно, дайте каждому из полутора миллиарда китайцев несколько уколов дорогих лекарств, купленных за границей, и резерв партии в 3 триллиона долларов не продержится долго. Поэтому лучше всего просто объявить, что «Уханьский вирус» преклонился перед мощью партии – и пусть часть старого (и непродуктивного) населения вымрет. Учитывая планы Си Цзиньпина против Соединенных Штатов и их союзников в Восточной и Юго-восточной Азии, не говоря уже о европейцах, американским властям придется форсировать этот вопрос с американской финансовой элитой. Для этого нужно всего лишь несколько законов и указов президента.
Финансовый класс будет выть, но кровавая бойня, вызванная вирусом в Соединенных Штатах и свободном мире, вполне может быть достаточной мотивацией для Конгресса и Белого дома. И большинство американских граждан это вполне устроит.
ГРАНТ НЬЮХЕМ