Воин должен глубоко понимать эти два качества. Если он знает, как делать одно и избе-
гать другого, он обрел бусидо. Правильное и неправильное – это не что иное, как добро и зло, и
хотя я не отрицаю, что различие между словами незначительно, поступать правильно и делать
добро считается утомительным, а поступать неправильно и делать зло – легким и приятным,
поэтому естественно, что многие склоняются к неправильному и злому и не любят правильное
и доброе. Но быть непостоянным и не различать правильное и неправильное противоречит
разуму, поэтому тот, кто различает их и при этом поступает неправильно, является не саму-
раем, а грубым и неотесанным существом. Причина тому – неумение управлять собой. Само
по себе это, может, и не звучит так плохо, но если посмотреть глубже, мы увидим, что все беды
идут от трусости. Поэтому я утверждаю, что самураю необходимо воздерживаться от непра-
вильного и стремиться к правильному.
В свершении правильного есть три степени. Например, человек отправляется в путеше-
ствие вместе с соседом, а у его спутника есть сто рё24 золота, которые он, чтобы не нести с
собой, оставляет в доме у этого человека до своего возвращения. При этом он никому ничего
не говорит. Во время путешествия спутник вдруг умирает от переедания, или апоплексии, или
еще чего-нибудь, так что не остается вообще никого, кто бы знал о деньгах. Иной, только из
сочувствия или сострадания, и без всяких злых мыслей, сразу же сообщает об этом родствен-
никам и возвращает им деньги. Поистине, этот человек поступает правильно. Другой пример.
Предположим, что сосед, отдавший деньги, был мало с кем знаком, а родственников у него
вообще нет, так что о деньгах никто не знает и даже никто не будет и спрашивать. И если тот
человек, у кого их оставили, не слишком чист душой, он может счесть их подарком судьбы и
подумать, что не будет ничего плохого в том, чтобы никому не говорить о них и оставить их у
себя. Но потом он вдруг устыдится своих грязных мыслей и вернет деньги. Это – правильный
поступок из чувства стыда, порожденного разумом. Наконец, может случиться так, что кто-
либо из семьи или из слуг вдруг узнает о деньгах, и человек, утаивший их, приходит в ужас
оттого, что о нем могут подумать или сказать в будущем, и потому возвращает все. Таков пра-
вильный поступок из чувства стыда, связанного с другими людьми. Но здесь мы можем спро-
сить, как бы он поступил, если бы никто не знал о деньгах. Поэтому едва ли мы можем назвать
его тем, кто, даже не зная, что является правильным, делает это.
Тем не менее в целом кодекс правильного поведения гласит, что в первую очередь мы
должны чувствовать стыд из-за презрительного отношения своей семьи, слуг и друзей, затем
из-за презрения знакомых и других людей и потому избегать неправильного и поступать пра-
вильно. Тогда это станет привычным, и со временем мы приобретем склонность к предпочте-
нию правильного и ненависти к неправильному.
То же касается и доблести. Рожденный храбрым спокойно бросится в битву под стрелы
и пули. Исполненный верности и долга, он сделает свое тело мишенью и будет спешить, являя
своей исключительной доблестью прекрасный пример для очевидцев. С другой стороны, может
быть и такой, у кого при виде опасности дрожат колени и сердце, но он идет вперед, ибо сты-
дится оказаться единственным среди своих товарищей, кто дрогнул в наступлении, он боится
потерять лицо. Так он укрепляет свою решимость и спешит вслед за храбрецом. Хотя он значи-
тельно слабее рожденного храбрым, но после нескольких битв он привыкает и обретает опору,
так что со временем его храбрость укрепляется и он становится воином ничуть не худшим,
чем рожденный храбрым. Поэтому в свершении правильного и доблести нет иного начала,
кроме чувства стыда. Ибо если человек говорит о неправильном, что это не имеет значения,
и поступает неправильно; если, видя труса, он лишь смеется и тоже говорит, что это не имеет
значения, – как же тогда возможно обучить такого?
