Начало сказки — Часть 2 — Часть 3
Решились служивые, привязали Абдрахмана наскоро к перилам и бегом к царю, докладывать о прибытии чужого божества. А бывший шут на троне возлёживает, винцо дорогое потягивает, скипетром спину почёсывает и лениво отвечает:
— Неужто сам Бог ко мне пожаловал? Ну, тащите сюда этого прохвоста, ибо он наглее остальных шарлатанов. Те волшебниками притворялись, а энтот самим богом прикинулся. Буду выводить лжеца на чистую воду.
Подводят стражники парня и бывшего царя к трону:
— Кланяйтесь царю-батюшке в ноги!
Васька только рассмеялся:
— Слыханное ли дело, чтобы Бог человеку кланялся? Обычно наоборот бывает. Здравствуй, царь! Позволь тебе представить Бога Иного Мира Чудесного — Великого и Ужасного Замая! — и при этом нос почесал.
Вспомнил царь-Замай об уговоре и выдал громко первое, что в голову пришло:
— Делириум тременс!
— О как! — крякнул шут на троне. — Заковыристо изъясняется бог твой. Только чего он такой чумазый и вонючий? Неужто в том мире все боги такие?
— Замай самый грязный из всех и самый пахучий! Ибо главный!
— Надо же, — удивляется шут. — Как всё непросто в том мире. Допустим. А известно ли вам, чужеземцы, что ко мне все гости с подарками ходят? Вижу у тебя за спиной, говорун, котомку. Говори, чего принёс нам!
— Верно, царь-батюшка, — отвечает парень. — Без подарков нельзя. Здесь дары невиданные тебе и невесте твоей, царевне.
— Невесты у меня больше нет, — усмехается бывший шут. — Околела бедолага. На радостях, как помолвку объявили, объелась, да косточкой куриной подавилась. Скончалась безвременно, схоронили уже.
Закричал диким голосом царь-Замай и на самозванца кинулся:
— Врёшь, собака! Куда дочку дел, гнусь поганая?!
Тут всё и открылось. Узнал шут прежнего царя и заорал:
— Стража! Вяжи воров!
Царь к дверям кинулся, а стражники за ним. Васька, недолго думая, за трон спрятался. Достал из котомки шкатулку, что скелет дал, открыл, и послышался оттуда голос знакомый:
— О…молодец, неужто помощь моя нужна? Быстро же ты во что-то вляпался, — захихикал скелет.
— Коль я один был бы, так и не вляпался бы. Да ведь царь-батюшка со мной, какой из него шпиён? На первой же разводке и попался, выдал нас. Беда с этими царями, как что — так сразу орать и ногами топать! Давай, компаньон, выручай! — оправдывается Васька.
— Ладно, сейчас прибуду, выручу! Да и косточки разомну, засиделся я тут на одном месте, — с энтузиазмом отозвался скелет.
Громыхнуло под потолком тронного зала, сверкнула оттуда молния, и вот уж прямо перед троном одинокая могилка образовалась, а у изголовья — скелет в короне из кости сидит. А все, кто в тронном зале был, как окаменели, застыли, кто где был. Шут на троне, стражники на бегу, да не упали, а так и повисли в воздухе. Да не совсем окаменели, а только телом, ниже головы. Как заорали все от перепугу, аж побелка с потолка посыпалась.
Только парень не окаменел, вылез из-за трона, подошёл к скелету, и говорит:
— Ну, спасибо, выручил ты меня. Чуть-чуть я в темницу не загремел.
— Ну а как же, мы же компаньоны! Мы друг другу помогать должны! — с энтузиазмом откликнулся скелет. — Так кто тебе тут притеснения выказывал? Этот, что на троне сидит?
— Да, он самый, — молвил молодец.
— Ну так он царь, видать, раз на троне сидит. И притеснения оказывать право имеет, — говорит скелет.
— Да самозванец он, шут гороховый, а не царь, — отвечает Васька. — А настоящий царь — вон тот, вонючий и грязный, — и указал на настоящего царя.
— Верно ли, компаньон? Правду говоришь? — пытливо спросил скелет.
— Да уж не сомневайся, скелетушка, — уверяет Васька. — Мало того, что шут трон узурпировал, так ещё царевну со свету сжил.
Услышал шут тот разговор, кричит в голос:
— Я здесь теперь хозяин, я законно власть узурпировал, значит, теперь я царь!
— Самозванец ты убогий, шут-скоморох! Обманом ты на трон уселся, а законный царь — это я! — кричит царь.
— А вот мы сейчас узнаем, кто здесь настоящий хозяин! — объявил на весь тронный зал скелет. — Дай им, молодец, по орешку, пусть съедят. Кто правду говорит, тот отомрёт. А кто жевать орешек не станет, так совсем в камень превратится.
Достал Васька из своего глубокого кармана орешки, положил царю и шуту каждому в рот по одному. Те подумали, подумали, да и жевать начали. Царь отмер и упал на пол. Шут отмер и тоже упал, но тут же превратился в зверя невиданного и ускакал в неведомые края.
А скелет и говорит молодцу:
— Ну вот, разобрались, кто в доме хозяин. Ты шкатулку, что я дал тебе, хозяину и передай. Нехорошо ведь, я, считай, гость в его доме, а пришёл без подарка. Вы-то молодые, традиций не чтите. А мне уж столько лет, что не счесть, я по-другому не могу.
Молодец почувствовал неладное, но достойной причины отказать не нашёл. Вручил ошарашенному царю шкатулку. А тот на полу сидит, да причитает:
— Доченька моя, доченька… Как же так, не уберёг я тебя! Горе, горе мне!
— Она и вправду околела? — поинтересовался у скелета Васька.
— Среди живых её не ощущаю — подтвердил скелет.
— Горе! — зарыдал царь.
— Успокойся, старик! — скелет сказал. — Открой шкатулку подаренную, и увидишь свою дочку.
Открыл царь коробочку, и тотчас перед ними предстала царевна. Да только не живая. Глаза пусты, кожа как пергамент. Из дородной, крепкой девицы стала царевна сухой, как осенний листик, нечистью.
— Папа… — проскрипела она, глядя на царя не моргая.
— Доченька, — заплакал царь. — Я же тебе счастья желал!
— Я счастлива, — откликнулась та равнодушным голосом. — Была некрасивая смертная, а стала принцессой мира мёртвых. Скоро прибудет мой жених, валахский вампир из славного рода Цепешей.
Царь вытаращил глаза, перекрестился, а бывшая царевна засмеялась жутким потусторонним смехом.
— Он весёлый малый! Столько анекдотов знает! — добавила мёртвая царевна.
— А я уже прибыл! — откликнулся скелет. — Я уже здесь, моя царица! А теперь! — воскликнул он громко: — танцуем! — и хлопнул в ладоши ещё раз. Все, кто застывшими стояли, внезапно пришли в движение. И закружились в вальсе стражники, фокусники, что поодаль стояли, и даже те, кто был во дворе, пустились в пляс. Неведомая сила распространялась все дальше и дальше, заставляя всех живых тянуться к замку и танцевать до изнеможения.
— И еды! И напитков на стол! Празднуем возвращение царевны! — хохотал скелет.
— Ты чего такого удумал? — с ужасом прошептал Васька.
— Ты вот попрекал меня недалёкостью — улыбнулся скелет, смахнув пыль с плеч, — а сам-то! Дурак-дураком. Смекалистый только. Кто ж с проклятого места вещи берет, да другим в дом тащит?
Пробил Ваську холодный пот. Понял он, что обдурил его скелет.
— Теперь это мой дом, — продолжил скелет. Хлопнул ещё раз в ладони — и встал костяной трон рядом с царским. И в ряд с ними появился ещё один, деревянный. Стол, ломящийся от яств, появился перед тремя тронами, а остальные столы да стулья, что в зале были, исчезли, освободив место для танцующих.
Свистнул скелет — и очутились молодец на деревянном троне, царь на царском, а сам нечисть — на своём, костяном. А рядом с ним царевна мёртвая примостилась.
— Много лет сидел я у той могилки, но таких дураков, как вы, не встречал, — усмехнулся коварный властитель, — Но! Я чту древние законы, посему компаньонов своих, что принесли мне столько богатства, бросить не посмею! Будем мы вечность развлекаться, есть и пить, да на танцы прекрасные смотреть.
Попытался Васька встать, да не смог. Кубок сам подлетел в руку, тарелка наполнилась ароматным, дымящимся мясом, овощами и фруктами. Отхлебнул парень пряного вина и вздохнул.
— Ну… Сволочь ты конечно, костяшка. Но могло быть и хуже. При правлении этого вот самодержца — он кивнул на так и не отошедшего от шока царя — мне бы все равно не светила хорошая жизнь. А так хоть брюхо полно и работать не надо. Ну что, вот и сказочке конец?
— Полагаю, так. Будем мы с вами, друзья, ждать, пока очередной дурак, мнящий себя самым умным, не заявится портить нам веселье. Таких будет много, уверяю вас.
— А мораль? — парень глянул на бледного царя. Тот хоть и пребывал в состоянии шока, но стоило губам коснуться кубка — кожа на щеках чуть подрумянилась, глаза заблестели.
— А какая тут мораль? — удивился скелет — не заигрывай со злом!
— И не таскай проклятые вещи на свою голову! — добавил парень.
— И не слушай тупых мудрецов! — рявкнул царь, залпом опустошив кубок. Пир продолжался.
Нас там не было, мы мёд-пиво там не пили, иначе б эту сказку не сочинили.
Конец