Великая война уже осталось в прошлом. Не, не великая, а страшная.
Очевидцев всё меньше и меньше. Нет, их и вовсе не осталось. Остались лишь рассказы, фильмы, документы, подтверждающие, что война была, остались памятники, остались звания, остались праздники и страшные даты.
2030 год. Я иду по Невскому проспекту. Серый город. Сырой и шумный Ленинград. Появился новый стиль архитектуры, связывающий старый с новым. Дом Зингера теперь с прозрачной крышей, а над ней висит и крутится голограммная реклама. Например: “купить молоко из Астрахани”. “Любите свою родину! Голосую за свободу!” Да, забыл сказать, теперь по улицам и по проспектам стало свободнее ходить.
Потому что улицы сделали двухэтажными: если ты рабочий и тебе нужно идти по проспекту по делам или на обед, то ты спускаешься в подземную, бесплатную часть, просто это более выгодно. Но там не стены с тусклым освещением, как вы подумали, а настоящий город только голограммный, но поверьте выглядят шикарно. А чтобы пройтись по верхней части, наружной, нужно заплатить 400 рублей. Я не жалею этих денег, хотя на них можно было бы вкусно поесть в итальянском ресторане. Кстати, эти деньги, которые собираются с верхних улиц, тратятся на обеспечение сохранности памятников Великой Отечественной войны, например на табличку “граждане при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна” или на Обелиск городу герою Ленинграду, в общем, на все памятники о блокаде и ВОВ.
Уже 3:00 дня. Я подошёл к школе своего сына Петришуле. Однако сейчас она называется школой Мужества И Героизма, довольно привилегированная школа. Слава, мой сын, учится в первом классе и вообще этот рассказ про него, про Новое поколение. Я уже в прошлом, я прожил беззаботную, хорошую жизнь без надзоров родителей, обеспеченный финансами и хорошим образованием. Моя жизнь не совсем интересна для рассказов.
Слава был одет в белую рубашку и сверху в желтой куртке, рюкзак был красного цвета с каким-то героем из нового мультфильма. Слава тогда просто горел жизнью.
-До завтра, Костя, правнук Великого летчика!
-Пока, Слава, наследник победы.
-Папа! - крикнул он, подбежав ко мне. «Я сегодня смотрел фильм про хлеб», —сказал Слава весело.
-Сегодня разве история войны?
- Да. Нам рассказывали про важность и ценность хлеба, про его свойства. Была даже минута молчания после фильма. А потом на уроке труда мы, мальчики, настраивали печки с учителем, а девочки месили тесто для блокадного хлеба. А на математике мы прошли деление, чтобы поделиться поровну хлебом.
-То есть ты умеешь делить? И сколько же будет 12 / 6?
- Нет это я не очень понял, но знаю, что если хлеб весит 300 г, а порция 100 грамм, то нужно поделить на 3, чтобы всё было поровну.
-Ну и образование теперь. Но ты молодец! Давай поторопись! Уже пора домой, скоро комендантский час.
- А ты что делал?
- Я очень устал, потому что гулял по центру, вспоминал свое детство, как же давно это было и как все изменилось. Ну, ка! Пойдем купим мороженое, поднимем настроение.
Перемотаем жизнь Славы на 10 лет.
Однажды он захотел себе iPhone, как и все дети в его возрасте. Нам пришлось отвести его к психологу по отечеству. Это новая профессия в России. Юридическим мы должны, нет обязаны обращаться к такому психологу, так как любовь к Родине прописана в Конституции, а это был явный признак противоречий в душе моего мальчика.
- Здравствуйте, Андрей Петрович, вот сын захотел iPhone. За 1 час справитесь?
- О какие люди, внук блокадника. Да, конечно! Подождите здесь.
-Папа. мне страшно, мне что-то, предчувствие плохое. Я не хочу к доктору, —сказал Слава, сильно напуганный.
-Всё будет хорошо Слава. Так у всех бывает первый раз. Просто ты приболел. Сейчас тебя вылечат. Пойдём правнук героев, не посрами мужество своих предков.
Этот сеанс длился всего час. Никто не может рассказать, что происходит в кабинете, потому что об этом просто невозможно вспомнить. Но эффект поразительный! Слава больше не хотел Iphonе. Более того, у него появилось отвращение к западной технике, к европейским сайтам и блогерам. В итоге у Славы, как и у всех его одноклассников появился советский, извините ошибка, русский телефон отечественного производства.
В 17 лет Слава закончил школу. Он сдал все экзамены на отлично, даже историю СССР, историю Блокады и новую историю России, как страны - наследницы СССР. После школы он пришёл ко мне и сказал, что хочет учиться за границей в США на программиста.
- Отец у меня всё получится смотри визу мне уже дали, деньги я накопил на 2 года вперёд, а там я найду работу. Осталось только сдать экзамены.
- А ты амбициозен! Прям как я в молодости. Но сейчас же другое время... Хотя делай, что хочешь, ты уже вырос. Я не стану тебе мешать.
- Спасибо! Ты будешь гордиться мной, как мы гордимся нашими предками. А потом он обнял меня так сильно, как в детстве после школы.
Меня очень тронуло это событие. В конце лета пришли результаты зарубежных экзаменов. У Славы было меньше 10 процентов правильных ответов. К нему пришла депрессия. Честно скажу тебе, мой читатель, тогда я соврал сыну, что поддерживаю его. Я бы ни за что не отправил его учиться на запад. Я не хотел его расстраивать, ведь я же отец. Но это было очевидно, что он не сможет сдать вступительные. Ведь историю 20 века, которую он знал идеально, которую преподавали большую часть времени в школе, даже не нужно знать вкратце для поступления. Туда нужны: алгебра, геометрия, физика- и всё это в углубленном уровне, в очень хорошем. А Слава знал кроме истории всего лишь русский, английский и немного математики, и то все базового уровня.
Не надо смотреть на меня осуждающе. И, вообще, так сделала ровно половина родителей из его класса. Но я себя не утешаю. Я мечтал о том, чтобы забыть это объятия, потому что после него я начал умирать.
Слава стонал и плакал неделю, всё время просидел в комнате, он не входил на свет не смотрел никаких передачи про оружие Великой Отечественной войны, хотя он очень любил из. Ничего не менялось, тогда я позвал второй раз Андрея Петровича. После двухчасового сеанса Слава стал другим человеком, и тогда я испугался, когда он обнял меня, я почувствовал холод, холод от своего ребёнка. Амбициозность, мечты Славы пропали, он решил пойти в армию, а потом учиться на механика, чтобы работать на заводе, как его дед. Осенью он отправился на службу, как и остальные ребята, которые доверились своему максимализму.
Когда мы прощались на платформе, не знаю, что произошло, но я ощутил какой-то страх, предчувствие. Я всё равно верил и знал, что он любит меня, просто глубоко в душе. Через 2 года, срок службы увеличился из-за новой программы Великой Отечественной войны: целый год солдаты находятся в условиях Великой Отечественной войны. Не знаю хорошо это или нет, но по новостям говорили, что это не только закалка характера, но и прекрасные воспоминания, ведь так новое поколение сможет рассказать своим детям, словно они были на той самой войне, и так память никогда не угаснет.
После армии я начал терять Славу. Да, я понимал, что проблема отцов и детей никуда не делась, но я почему-то рассчитывал, что она пройдёт мимо нас.
Я просто его не понимал, а он не понимал меня.
Раньше раз в месяц мы ходили в иностранный рестораны пробовать иду разных культур, чтобы убедиться, что русская котлетка под стопочку лучше всего. Но после возвращения мы никуда не ходили. Я стал чувствовать, слово он, мой сын, старше меня, мудрее меня, а я стал подростком и не знала, чего хочет этот парень. Слава же возмужал после службы. Каждый день после сна он делал зарядку и слушал минуту молчания с метрономом. На завтрак он ел кашу, хотя раньше он терпеть её не мог, и я в тайне от его деда, Великого сына партизана, готовил ему яичницу с беконом. Сдав вступительные экзамены, он поступил в механический колледж героя Советского Союза, бывший оптико-механический.
С каждым днем Слава становился более холодным. Я понимал, что он не хотел меня видеть, не хотел мне знать. Он критиковал мою одежду, что у меня ее очень много, что она брендовая, мою машину BMW, даже то, что я читаю. А если я начну разговор про политику, то минимум неделю мы не могли заново начать общаться. Так для меня началась самая ужасная депрессия всей моей жизни. Тогда 3 сеанс Андрея Петровича я организовал уже себе. К сожалению, я не могу рассказать, что было во время сеанса, я хотел бы, но просто-напросто не помню ничего.
На следующий день в 4 утра к нам пришли из МВД. Я собрал свои вещи. Они забрали мой паспорт. Я так и не узнал, за что мне дали пожизненное заключение. На суде мне надели наушники, чтобы я ничего не слышал. А во время слушания я видел, что мой сын, он был словно зверь, я видел, как он кричал, как он показывал на меня пальцами и подпрыгивал даже пару раз. Я не понимал, за что он меня винил. Неужели за простые споры дети сажают своих родителей.
Оказывается, я был не один в тюрьме. Я встретил своих знакомых, своих одноклассников, своего друга детства - и все рассказывали тоже самое: Они пришли к ним рано утром, забрали паспорта и запрятали сюда.
Нас кормили хорошо: 3 раза в день. Работали мы на станках, чтобы покапать еду, играли в футбол 1 раз в неделю. В принципе обычная, хорошая жизнь в тюрьме. Но Слава ни разу не посещал меня, хотя я ждал, я не был обижен на него, я только жаждал узнать правду. Тогда-то я и задумался над тем, что может я виноват в его мировоззрении, характере, поведении, и поэтому он меня не любит.
Единственное, что я знал о Славе — это то, что он работает на заводе по производству танков. Мне сказали, что он был счастлив своей жизни, работе, но я не верил- себя я убеждал, что Славу подменили, что это не он. Эта ложь помогала мне жить.
