Только, чур, не отводите взгляд, увидев в следующем абзаце тему этого поста – дескать, в отсутствие свежих концертов автор пробавляется старьем. Во-первых, настоящий концерт не стареет никогда. Во-вторых, более злободневной музыки, нежели исполненная Владимиром Юровским в начале июня прошлого года, сейчас даже представить себе невозможно…
07.06.2019. Концертный зал имени Чайковского. Государственный академический Большой симфонический оркестр России имени Е.Светланова. Дирижер Владимир Юровский. А. Шнитке. Сюита из музыки к фильму «Маленькие трагедии» Михаила Швейцера, составленная Владимиром Юровским по оригинальной партитуре.
Ощущение от «Маленьких трагедий» Юровского, тем более сегодня, вряд ли получится передать словами. Сюиту можно только пропустить через себя – или не пропустить. Поэтому, дав ссылку на концерт и пояснив, что прицельно слушать сюиту по Пушкину – Шнитке следует начать на отметке 1 час 58 минут, автор поста мог бы молча отойти в сторону.
Но необычайно важна одна деталь. На отметке 1 час 16 мин. в записи концерта звучит монолог Юровского. О том, что никто лучше Пушкина не выразил дух нашего времени. О художниках, полагавших своей миссией постановкку диагноза обществу. И ставит диагноз свой: человечество живет во время чумы. Пирует во время чумы.
Так что - Юровский успел всех предупредить. Не просто почтил вниманием Пушкина, Швейцера и Шнитке, а сделал мощнейшее художественное высказывание. Пророчество. И он не для пущего эффекта отправлял в зал танцовщицу-соблазнительницу, наживку для порока. И уж точно не ради удовлетворения своего художественного эго выкрикивал в финале в зал Речь председателя чумы. Сбивая дыхание и хрипя.
Тут все бьет, что называется, не в бровь, а в глаз. Звуки вальса на светской вечеринке источают двоемыслие и двоечувствие. Из народно-мещанской полечки ключом бьет дурная развлекуха, беспредельно пошлая.
Зависть. Похоть. И так дальше по сюжету.
Пушкин, заточенный холерным карантином в Болдине, сочинял в «Маленьких трагедиях» не историческое, а надвременное. Юровский из надвременного перенаправил актуальную стрелу в наше время. И в нас.
В самом начале – сразу после того как Мефистофель, пуская по воде камешек, устраивает взрыв, у Шнитке – Юровского появляется тема Петербурга. Почти шепотом, этакими, хотите – изломанными, хотите – извращенными, полузвуками. И, только переслушивая запись в четвертый или пятый раз, сейчас я уловил, как тема эта вновь выползает фоном перед мертвящей песней Мери из «Пира во время чумы»…
Ленин, знаете, иногда говорил дело: «Если перед нами действительно великий художник…». Дальше вы, должно быть, помните еще.
Взрыв и страшная неотвратимая поступь Каменного гостя – два ключевых лейтмотива сюиты. И не суть важно, ЧТО конкретно ассоциируется с этим взрывом и этой тяжелой поступью. Коронавирус ли. Вселенская ли паника в перекошенных мозгах. Или наплевательское отношение к своему иммунитету, оберегающему как от дурных соблазнов, так и от мутных вирусов.
Владимир Юровский всех предупредил. Его не услышали. Ему ответили точно по Пушкину: «Хвала тебе, чума!».