Часть первая.
Глава первая.
Шел июнь от сотворения мира шесть тысяч девятьсот девяносто третьего года - яркий, веселый, теплый.
Первая половина мая была еще хмурой, неприютной. Падала непогодь, дул сиверко, лес стоял голым. У баб, что полотна белили, коченели руки. Но старики не унывали: май холодный, год хлебородный. На святого Евсея овсы отсеяли, как положено. Только не дай бог - а это бывает в мае - морозец стукнет. Тут уж горюй - в мае сивер потянет, к святкам брюхо подтянет.
В Епифаньев день утро встало в красном сарафане, в жаркой,малиновой заре - значит, лето будет сухое и горячее. Стали выгонять скотину из хлевов на солнышко, для пригреву. А потом уж, на вешнего Егория, выводили ее, кормили четверговой вареной в квасе солью, секли вербным прутом - и в стадо. А в конце месяца, со дня Ивана Медвяны росы, после того как отсеялись, сошло на землю тепло. Туча - корова Ильи-пророка пролила теплый дождик - парное молоко.
Кроткое, неяркое вятское солнышко вдруг разыгралось, разрумянилось, засмеялось широко, по-доброму и пошло одаривать от щедрот своих матушку-землю полными пригоршнями золотой да зеленой благодати.
Лес веял острым духом смолы, сысой прошлогодней хвои, ядреной прохладой молодой листвы.
Ребятишки первыми кинулись цедить березовый сок.
Прошумели грозовые недолгие дожди-проливни - буйно поднялись-зацвели травы в лугах, загудели пчелы, пошли яровые в рост.
Мужики любовались на добрую заколосившуюся рожь.
- Святой Федот тепло дает - рожь в золото ведет!
На сочных кормах скотина начала добреть, наливаться.
На огородах все закустилось пышно, потянулось к солнцу, набухло соками. Тут уж огородники только успевай поворачиваться - пропалывать, рыхлить землю, возить воду на гряды чанами, бочками немалыми...
В полах просо, да коноплю, да горох забивал и глушил дикарь бурьян, и июнь гнал-подгонял: "Подтыкай, девки-бабы,хоботье поживее в яровое полотье" И бабы не разгибали спин от рассвета дотемна. Капусту садили в драных сарафанах, чтобы листом кудревата была.
Нарушая старосвятой обычай - не входить в воду до дня Аграфены-купальницы, девки по вечерам после работ с визгом, с песнями, поскидав рубахи, кидались в Вятку, купались до изумления.
В "бабьем омуте", под крутым берегом, голубая вода, защищенная от ветров, стоит не шелохнувшись, как в блюде.
В часы купанья высоко по берегу проходили иногда парни, будто по делу. Искоса смотрели вниз скоромными глазами, спотыкаясь на ровном месте.