Хуршид сидел возле арыка на скамье, наблюдая неспешное течение воды. Время было вечернее. Поля за дорогой купались в прохладе, которая постепенно наступала на горячий полуденный зной, тесня его куда-то к далекой призрачной границе.
Возле мангала толпилась молодежь. Хуршид с интересом наблюдал за сыном - виновником торжества. Завтра он уезжает на службу в армию. Целый год вне дома, первый урок настоящей мужской самостоятельной жизни. Рядом с Алимом стояла тоненькая девушка с огромными черными глазами и короной из таких же черных как смоль волос. Девушка, ее звали Нигина, ни на шаг не отходила от его сына. Хуршид видел ее не раз. Она приходила к ним в гости, помогала по хозяйству жене, и та уже прочила Нигину в невестки.
- Как ты считаешь, дождется она сына? - спросила, подсев рядом на скамью, жена.
- Дождется, - уверенно ответил Хуршид. - Ты же дождалась. И мать отца дождалась. И бабка деда тоже…
Кто кого ждал
Отец Хуршида служил во флоте. Мать, молоденькая ясноглазая девушка, провожала жениха в армию со слезами. Уезжал он не в соседний регион, а далеко - на Балтийский флот. И ждать пришлось не год, а целых три. Как вернулся - расписались, и вскоре появился Хуршид, а через два года - дочь Ширин.
Сейчас отец лежал в больнице - что-то стало шалить сердце. Мать постоянно находилась при нем. Но внука проводить в армию приехала, а потом - опять обратно к мужу.
- Жаль, что отец не приедет на проводы Алима, - сокрушалась она. - Так он ждал этого дня.
- Ничего, зато на встрече внука обязательно побывает, - улыбнулся Хуршид.
- Дай-то Бог, - кивнула мать. - Ведь и он так же уезжал. И так же оставалась ждать его девушка…
- И звали его так же - Алимом. И по отчеству он тоже был Хуршидович. Верно?
Мать засмеялась.
Хуршид снова бросил взгляд на юную парочку возле мангала с шашлыками и, усмехнувшись, опус-тился обратно на скамью. Подумав о родителях, он вдруг вспомнил одну старушку, которая когда-то жила в их кишлаке.
Тетушка Зарема
Звали ее тетушкой Заремой. Ее предки были переселенцами и когда-то давно приехали сюда на перекладных. Не первое поколение этой семьи живет в кишлаке. И многие помнят, и даже знают наизусть старые татарские песни, которые пели родители Заремы, и которые порой напевала она.
Сам Хуршид помнил тетушку Зарему смутно. Осталось в памяти, как, пробегая мимо, кричал ей «Здравствуйте!» и нередко получал угощенье - конфету или печенье. Иногда она вытаскивала из пакетика кусок румяного пирога с абрикосами и вишней. Вкусные у нее были пироги.
- Хорошая бабушка, - говорили все ребята.
В те времена у мальчишек все бабушки делились на хороших или плохих. Хорошая по голове лишний раз погладит. И попить нальет не воды, а чаю прохладного. И на айване отдохнуть даст с лакомствами вроде урюка или персиков.
Плохая обязательно с палкой ходит. Нет, у хорошей тоже бывает палка, но она красивая, гладкая и блестящая. А у плохой палка похожа на клюку Алмауз-кампыр. И сама она обязательно сухая и черная, и взгляд у нее колючий. Плохая только и ждет повода, чтобы было к чему прицепиться. То не так поздоровался, то слишком быстро бегаешь. Но это ничего - добрых все равно было больше. И тетушка Зарема - одна из них. А вот о том, какую роль сыграла она в жизни семьи Хуршида, он узнал, когда стал взрослым парнем.