Важно: уважаемые подписчики, эта часть рассказа может быть эмоционально тяжелой. Подумайте, стоит вам ее читать, или нет.
- Солнышко, закрой глазки.
Николай не может разомкнуть веки.
– Солнышко, закрой глазки.
С усилием раскрыл глаза, ничего не понимая. В голове пелена, в горле и носоглотке пересохло. Он с удивлением обнаружил, что сидит на скамье в нетопленной избе родителей жены в верхней одежде, но без шапки. На столе стоял гроб, а вокруг гроба при свечах скорбно сидели около десятка старушек в черных платках. Лихорадочно стал вспоминать, что за наваждение. Вспомнил: был в командировке, грузился на базе, когда позвонили из дома:
– Умер тесть, срочно выезжай.
Двое суток за рулем, не спал – вот и вырубился. Теща Антонина Петровна старческим, пергаментным пальцем водила по рюшкам тюлевой обивки гроба и продолжала рассказывать деревенским подругам:
– Я ведь, бабоньки, в тот день была я в больнице еще с утра. Иван чувствовал себя нормально. После больницы зашла в магазин, купила печенье, чтобы на следующий день, не заезжая никуда за покупками, проехать на автобусе прямо в больницу. Только вернулась домой, прибегает соседка и говорит: мол, ей кто-то сказал, что Солнышко умер. Я на автобус и снова в больницу, а Иван живой. Спрашивает меня: «Ты чего, старая, опять приехала, с утра ведь была, что дома дел никаких нет?» Я ему говорю: «Сказали, что ты умер, но раз, Ванечка, ты жив, вот тебе печенье, а я завтра тогда не приеду – займусь домашними делами». А ему вдруг почему-то сделалось плохо, забегали медсестры, ставили какие-то уколы, дальше я не видела всего, потому, что меня выпроводили из палаты и отправили к главному врачу. Он сказал, что моего Солнышко выписывают домой, потому что лечить дальше бесполезно. Вот так и сказал: мол, какие-то там метастазы уже пошли по всему организму. «Пусть, – говорит врач, – пациент проведет в домашней обстановке свои последние денечки».
Помолчав, Антонина Петровна продолжала свой рассказ:
– Значит, забрали мы Солнышко из больницы, он очень был этому рад. Приезжала медсестра, делала уколы, чтобы он меньше маялся, болезный. Приходили навещать родственники, соседи, а Иван все удивлялся: – Что ходят? Только грязь на ногах с улицы носят.
Из дальнейшего повествования тещи Николай понял, что добил Солнышко своей простотой сосед, совхозный механизатор Леха Мухин. Завалился к ним домой «в жидком состоянии», хорошо подогретый водочкой:
– Ну, свет Иван Андреевич, давай прощаться, ведь я завтра уезжаю в командировку, больше не увидимся.
Солнышко спрашивает:
– Ты что, Алексей, надолго уезжаешь? – Нет, Андреевич, уезжаю я всего на неделю, а врачи сказали, что ты завтра или послезавтра помрешь, больше не доведётся увидеться. Прости, если, когда-то обидел.
Солнышко откинулся и захрипел.
– Вот я и говорю: Солнышко, закрой глазки, а он не закрывает. Тогда я пальцами прикрываю ему глаза, а он все их открывает, смотрит на меня и хрипит, так страшно хрипит, – продолжала свое повествование Антонина Петровна.
– Ну и что дальше? – интересуются старушки.
– Тогда я взяла маленькую подушечку с дивана, думку, ну и прикрыла ему лицо. Похрипел, похрипел, дернулся и затих.
Старушки пригорюнились, заботливо поправляли кто свечи, которые горели ровным пламенем, кто подушечку, на которой покоилась голова усопшего.
продолжение
ТУТ можно начать чтение уже опубликованного рассказа "Печник Сашка" ТУТ начинается рассказ "Синь-камень"
ТУТ начало рассказа "Театралы"