Тёмные ночные волны простираются далеко к горизонту. Мгла их зловеща и таит в себе секреты, которые заставляют холодеть кровь и от которых лицо искажается от ужаса, при виде зловещей маски смерти. Маска эта ужасна. Маска кровожадного пирата, не знающего жалости и не ведающего сострадания. Айлетты на огромных, ужасающих своей мощью плечах, светятся позолоченным блеском, от которого веет вековым холодом и смрадом тысячелетий. Тысячелетий страха, боли и мучений. Мясник пересёк эти воды на полузатонувшем судне с пол сотней покойников на своём борту. Звуки смерти, исходящие с этого судна, разносили стоны и предсмертные вопли прямо к самому горизонту. Вопли эти заставляли проплывающих мимо моряков поскорее разворачивать свои суда в противоположную сторону, и плыть быстрее, чтобы перестать слышать этот кошмар. Шторм, прошедший накануне, веселил мясника, ибо под вой нарастающих волн смерть проявляет себя во всей красе. Красная кровь, появляющаяся как знамя на фоне вспышек молнии – зрелище это, поистине прекрасно. Мясник эстет, он любит кровь, любит звук хруста костей, которые в его мощных руках ломаются также легко, как молодые деревья на ветру. В кромешной тьме, возникшей из-за шторма, мясник, верный своему ремеслу, уверенно находит то, что ему необходимо. Необходимо ему то, что присутствует в людях и даёт им жизнь, он же это забирает. Войдя во вкус в кромешной тьме, инстинктивно орудуя лезвиями, полагаясь на своё животное чутьё, жадно вдыхает мясник влагу и пар, исходящую от тёплой ещё свежей плоти. Горячая кровь приятно согревает горло и наполняет изнутри терпким теплом. Теплом ушедшей жизни. Тех, кто, находится ещё в шаге от смерти, пытается продолжить жить, мясник любит смаковать и резать медленно, чтобы хотя бы на несколько минут продлить удовольствие и хоть несколько минут ощутить, как в руке бьётся почти бездыханное тело. Волны качают судно, и мясник, качаясь им в такт, складывает в кучу груды тел. Кровь с палубы смывает, мясник этому не рад, потому что он очень любит, когда крови много, чтобы в ней купаться, пить её. Получая несколько кусочков сочного, ещё не остывшего, ещё слабо бьющегося сердца, он счастлив. Он держит это сердце, по рукам стекает кровь… Мясник смеётся, вспышки молнии озаряют его острые, кривые зубы с запёкшейся кровью, с кусочками застрявшей между них плоти. Он пират, захвативший команду, превративший эту команду в армию мертвецов. Груда тел на палубе растёт, дождь и волны нещадно хлещут. В центре палубы огромное тело, методично размахивающее огромными руками с лезвиями в них. Лезвия эти настолько остры, что всё, что соприкасается с ними, тут же теряет прежний вид и превращается в то, что хочет видеть мясник. Фантазия его безгранична, он жаждет новых образов, более ужасающих, он хочет больше разнообразия. Ночь проходит, проходит вместе с ней и буря, на утро появляется туман. Воздух настолько тяжёлый, что любой задохнулся бы на этом судне. Любой другой, но не мясник. Он управляет этим судном, оно выплывает из тумана, являя ужасное зрелище. Вся палуба завалена кусками плоти. Куски эти имеют причудливые очертания, они разные по размеру, по форме. И кажется, что никакой логики в этом нет. Она есть. Она создана мясником. Он никогда не делает свою работу некрасиво. Красота эта присутствует и в том, как он работает лезвиями, и в том, как он складывает куски мяса, и обломки костей. Теперь он у руля этого судна. Он окружён смрадом. Он видит, что он здесь не один. За бортом, со всех сторон от судна, рассекают тёмными плавниками водную гладь любительницы плоти – акулы. Мясник тоже очень голоден, он работал всю ночь, и так как работы было много – он расчленил без малого 50 тел. Работал он без перерыва, только иногда позволял себе отвлечься на еду – отведать кусочек тёплого сердца, или освежиться свежей кровью. Пришла пора пообедать и покормить изголодавшихся акул. Мясник не торопясь подошёл к куче порубленных тел, не зная с чего начать, почёсывая огромное брюхо. Решил начать с более свежего мяса, и начал отрезать кусочки сочной плоти от тел, что лежали сверху, были свежее и значит вкуснее. Но мясник не брезговал и мясом, не так свежим. Но почему бы не устроить пир, когда есть такие вкусные блюда. И трапезу эту он делил не один. Он бросал куски менее свежие, или более волокнистые акулам, они уже чуть ли не прижимались боками к борту судно, жадно выскакивая из воды за очередной порцией мяса. В ход шли и крупные кости, черепа также пришлись по вкусу хищникам. Работа мясника была выполнена. Осталось только подплыть к ближайшему берегу. А ближайший берег был зловещий берег Квойджа, где земля тонула в реках вязкой крови, а битвы шли непрерывно. На этих землях всегда была работа для мясника, работа ответственная, не признающая усталости, не позволяющая расслабиться. Его лезвия никогда не были тупыми или ржавыми. Они постоянно были в работе, постоянно отделяли мясо от костей, а кости друг от друга. И подплывая на потрёпанном штормом пиратском судне, мясник знал, что отдых его будет недолгим, скоро опять начнётся работа. Но в работе этой мясник чувствовал неистовое удовольствие. Вдали уже виднелись очертания берегов, акулы, сытые после неожиданного знатного пиршества отстали от судна. Вслед за посудиной растекалось огромной лужей кровавое пятно. То, что осталось от тел, топилось под лучами уже полуденного солнца, и остатки влаги и крови понемногу стекали на палубу, а с неё в воду, крася её в розовый цвет. Мясник как всегда справился со своей работой, он был доволен. Ему понравилось расчленять тела на ощупь, в кромешной тьме, на качающемся от бури судне. По его толстому лицу струились капли пота, после сытного обеда было жарко под палящем солнцем. На его бороде всё ещё находилась запекшаяся кровь. Судно коснулось берега. Жнец знал, какой вкусный бывает мозг, и решил полакомиться им позже. Ловко отсёк он несколько голов, вырезал мозг и сложил его в заплечный мешок. Выбросив за борт остатки костей черепа, жнец шагнул на берег, оставляя за собой несколько следов, окрашенных кровью, которая каплями вытекала из мешка, висевшем на его плече. Лезвия уже были почищены и готовы вновь приступить к работе. Где нужно будет работать – в водах на полузатопленном судне или на пустошах Квойджа – запах крови безошибочно укажет маршрут мяснику. Острый нюх приведёт к трупам. И работа жнеца начнётся вновь. Ночью или днём. В снежной пустыне или в густом лесу – работа эта неизбежна, как неизбежно и дыхание смерти.