Американский писатель, нобелевский лауреат Эрнест Хемингуэй (1899--1961) всегда был воплощением мужественности. Но мало кому известно, что образ «настоящего мужчины» был своеобразным фетишем, пожизненной идеей-фикс писателя. Мать растила его с сестрой как близняшек и часто наряжала обоих то в платьица, то в костюмчики; покупала то кукол, то духовые ружья -- обязательно на двоих. Больше всего Хемингуэй боялся в детстве, что Санта-Клаус забудет, что он -- мальчик, и принесет ему девчонские подарки.
Настоящему мужчине полагалось быть неотразимым для женщин. Но так случилось, что именно первая большая любовь писателя оказалась несчастной. 18-летний парнишка, он еще играл в войну (шла Первая мировая), рвался на передовую, однако из-за плохого зрения его командировали шофером «скорой помощи» от Красного Креста. Однажды, вытаскивая с поля боя раненого итальянца, юноша попал под обстрел. В американском госпитале Милана поставили диагноз -- множественные повреждения, и извлекли 26 осколков. Там он познакомился с медсестрой Агнес фон Куровски, которая была на восемь лет его старше.
И влюбился со всей юношеской страстью. Она называла его «мой малыш» и брала ночные дежурства, чтобы побыть с Эрнестом наедине. Он же, коротая долгие дни в ожидании встречи, развлекался тем, что пересчитывал свои осколки и складывал их в стеклянную баночку. Если дежурство Агнес растягивалось на сутки и девушка, прикорнув на минутку, засыпала, Эрнест нарушал предписания врача, выбирался из постели и на цыпочках шел ставить градусники и выносить горшки за ранеными, лишь бы не будить свою возлюбленную. Правила госпиталя запрещали персоналу вступать в неслужебные отношения с больными -- оба соблюдали конспирацию. Даи их чувства были платоническими.
Сохранилось около шестидесяти писем и записок Агнес к писателю. Судя по всему, сначала чувства были взаимными. Из госпиталя Эрнест уехал домой, окрыленный надеждой дождаться приезда Агнес и познакомить ее с родными. «Если бы вы знали, какая она красавица, -- делился он с близким!"
Однажды юноша тяжело заболел. Он заперся в своей комнатушке и молча переносил недуг. Вместе с телом горела душа. Только сестре доверил Эрнест причину неожиданного заболевания: он получил письмо от Агнес. Она писала: «В разлуке я поняла, что очень люблю тебя. Но это больше любовь матери, чем возлюбленной. И теперь я всегда буду старой. Такова правда». Лирическое вступление предшествовало признанию в том, что в Венеции Агнес выходит замуж за графа. Этот удар и свалил Эрнеста. Его страдания утихли, когда он узнал, что родня нового жениха отказала Агнес в доме, они недвусмысленно намекнули, что не потерпят в своей семье «авантюристку, посягнувшую на титул» (у Агнес титулов не было, она вышла из семьи эмигрантов-работяг). Расстроившийся брак не оставил девушке иного выбора, как вернуться в Америку. Хемингуэй отнесся к этой новости с неожиданной агрессией: «Надеюсь, она споткнется на пристани и выбьет себе передние зубы!» Много позже Куровски все-таки вышла замуж и родила двоих детей.
Вскоре писатель женился, началась череда его любовных романов. Казалось бы, пример Хемингуэя доказывает, что роль первой любви в жизни мужчины слегка преувеличена. Однако писатель крепко запомнил свою первую неудачу у женщин. Через 10 лет он напишет роман «Прощай, оружие!» -- о войне и о своем неразделенном чувстве. Значит. не забыл. Напишет без юношеской обиды. Всех своих женщин он «отпускал», рисуя их образы в романах.
Прожив 62 года, почти сорок из них писатель был женат. На его счету четыре официальных брака, не считая прочих «настоящих любовей». Формально две из трех жен ушли от писателя сами, т. е. однажды сказали «нет» браку. Но эти «нет» -- не считаются. После истории с Агнес Хемингуэю очень не понравилось быть брошенным. Но еще больший дискомфорт он испытал, когда сам бросил свою первую жену Элизабет Хэдли.
Она потратила свое наследство, чтобы осуществить мечту мужа и перебраться в Париж, где делила с ним первые нищие годы. Когда он наконец объявил, что уходит, она не хватала его за руки, не молила и не проклинала. Отпустила молча. Как его мучило чувство вины! Тем более что он некоторое время трусливо жил с двумя женщинами, а затем ушел к благополучной любовнице и подруге семьи -- Полине Пфайфер, обеспеченной журналистке и модели, снимавшейся для журнала Vogue.
С тех пор Хемингуэй превратился в «настоящего мужчину», который сделает все, лишь бы женщина ушла первой, -- при таком раскладе трусость легко можно выдать за благородство. Для этого избранница должна быть богатой и смелой и ни в коем случае не добропорядочной. Полина потребовала развод, узнав о романе мужа с ее коллегой и подругой Мартой Геллхорн.
История повторилась. Брак с Мартой тоже расторгли по ее инициативе, Хемингуэй традиционно подтолкнул женщину к этому решению: сначала он закрутил семейные гайки, потребовав от супруги, чтобы она писала под его фамилией (будучи известной писательницей, Марта, естественно, отказалась, у нее уже было свое имя), а затем закрутил новый роман.
Новой пассией и четвертой женой стала корреспондентка журнала Time Мэри Уэлч Ноэль.
Только благодаря ее долготерпению развод все время откладывался. Хемингуэй применил свою тактику: шесть лет параллельно встречался с аристократкой и художницей Адрианой Иванчич (они познакомились, когда ей было 19 лет), мечтал на ней жениться.
Но ее родители были против. И «добропорядочная» девушка отказала писателю. А вскоре у Хемингуэя началась прогрессирующая паранойя. Мэри устроила мужа под вымышленным именем в психиатрическую клинику, где писатель прошел курс электрошоковой терапии. Лечение не дало результатов. В июле 1961 года Хемингуэй выстрелил из дробовика себе в голову.
Лариса Щебренко