Предыдущие части: Часть 1
Краткий экскурс в историю
Достопримечательность, о которой пойдёт речь, состояла из двух компонентов, «Караван-Сарая» и «Тихой Заводи». Первый был обыкновенным сараем, притаившимся на отшибе города с романтическим и побуждающим к немедленным действиям названием Пошёлвонск. Вторым компонентом была живая, рождающаяся утром и умирающая вечером очередь за дефицитом. Всё время существования ежедневной реинкарнации она кипела жизнью, страстями и событиями. Кипела она в непосредственной близости от «Караван-Сарая», подогреваемая его содержимым, то есть дефицитом.
Что касается «отшиба», то при первом, поверхностном взгляде, слово это не несёт какой-либо требующей расшифровки коннотации. Каждый город имеет свой отшиб, и обычно это те его районы, куда не заглядывают пытливые охотники за достопримечательностями, и где зачастую даже в дневное время небезопасно появляться никому, в том числе вооружённым полицейским патрулям.
Более глубокий и проницательный взгляд фольклориста-этимолога мог бы сформулировать ещё несколько версий происхождения термина «отшиб» применительно к городу Пошёлвонску. Приведём здесь три из них, самые, на наш взгляд, обоснованные.
Первая, анекдотичная, утверждает, что лет двести тому назад на месте, где сейчас находится отшиб Пошёлвонска, какого-то бродягу огрели лопатой по голове. Когда нашёлся сердобольный прохожий, спросивший беднягу: «Где это тебя так отделали?», то единственное, что тот смог ответить, было: «Отшиб!». Видимо, он имел в виду то, что отшиб голову и не помнит, как это произошло. Впрочем, потом потерпевший собрался с мыслями и добавил: «Пошёл вон!» С этого знаменательного момента город носит гордое название Пошёлвонск, а конкретное место, где случилось историческое событие, называется отшибом.
Местный краевед, Пафнутий Мстиславович Твердолобов, безусловно знавший анекдотическую версию, решительно её отвергал. У него было своё, оригинальное мнение. В полном объёме с ним можно было до недавнего времени ознакомиться в Википедии, в статье, посвящённой городу Пошёлвонску. В настоящее время статья удалена неизвестно кем, поэтому приводим здесь краткую выдержку из неё.
«Городская легенда гласит, что в незапамятные времена, лет двести назад, орудовала на окраине Пошёлвонска банда грабителей. Подкарауливали они беспечных прохожих и, огрев лопатой по голове, обчищали их карманы. И с тех пор повелось в народе называть этот район отшибом».
Версия краеведа Твердолобова имеет характер несколько фантасмагорический, и, видимо, по этой причине за ним закрепилась репутация сумасшедшего. Мы, со своей стороны, не будем никак комментировать её, однако всё-таки приводим здесь из любви к плюрализму.
Третья версия сводится к тому, что атаманом разбойников, орудовавших лопатой, был некий Пётр Отшибин. Фактом является то, что в музее городской истории висит портрет Пётра Отшибина в натуральную величину, с лопатой наперевес, выполненный местным живописцем по фамилии Мазуткин.
«Караван-сарай»
Это был огромный сарай, куда ночью местные олигархи свозили товар, которому на утро суждено было стать дефицитом.
Там царствовал кладовщик Ануфрий Всеволодович. Он являлся обладателем огромных гусарских усов, кончики которых бодро вздымались вверх, как драгунские пики, и поддельного свидетельства об окончании спецшколы для трудных подростков имени Макаренко. Утром кладовщик саморучно распахивал настежь двери «Караван-сарая». Многие начинающие гиды часто по ошибке завозили сюда группы иностранных туристов. А когда ошибка обнаруживалась, то людей уже невозможно было оторвать от этого места, где им нашёптывали об удивительном сувенире Дефит-цсыте. Да и ошибки ли это были, или воля провидения — кто тут разберёт?
Надо признать, что Ануфрий Всеволодович интересовался номенклатурой поступивших товаров не больше, чем хищник африканской саванны интересуется родословной или семейным укладом своей жертвы. Информацию о том, что именно находится в запечатанных контейнерах или неряшливо сбитых ящиках, он считал нерелевантной для своей должности. Главное было в знании, что внутри находится дефицит, и что работа хранителя дефицита оплачивается хорошо, а порой и очень хорошо.
«Тихая заводь»
Популярность очереди за дефицитом по имени «Тихой заводи» была так велика, что слухами о ней, как казалось местным жителям, полнились все земли, простирающиеся от Северного Ледовитого океана до родины пингвинов. То, что пингвинов в этих краях никто никогда не видел, можно объяснить чистой случайностью или же удалённостью Южного пупа Земли от города Пошёлвонска.
Редко кому-либо из стояльцев в очереди «Тихая заводь» удавалось приобрести здесь то, чего душа желала. Вернее, желала не душа, а бес потребления, который в современном обществе замещает душу ещё в нежном возрасте. Многие уходили, унося с собой только надежду, что в следующий раз мечта сбудется. Но, как ни странно, отрицательного воздействия на статистику противоправных действий и эпидемиологическую обстановку в городе очередь не оказывала. Местные специалисты по социальной психологии даже утверждали, что если отнять у людей возможность постоять в очереди за дефицитом, то это приведёт к эпидемии психических расстройств, при этом криминогенная обстановка в городе ухудшится в разы.
Каждое утро организм очереди просыпался, приходил в состояние бодрствования, и к вечеру опять засыпал. Начинался этот процесс с того, что уровень алкоголя в крови кладовщика и ночного сторожа Ануфрия Всеволодовича падал, скрепя сердце, до допустимых значений. Затем, к семи утра, подъезжало спецподразделение для поддержания порядка дневного мероприятия в лице сержанта полиции Богозабитого. Когда Ануфрий Всеволодович, прищурившись от робкого утреннего света, узревал злое, перекошенное, словно от постоянной зубной боли, лицо сержанта Богозабитого, он внутренне вздрагивал и трезвел окончательно. По силе воздействия взгляд сержанта не уступал легендарному взгляду Робеспьера, который тот бросил на Марата перед казнью. Протрезвев, Ануфрий Всеволодовича осознавал, что он из ночного сторожа в очередной раз стал демиургом городского масштаба. И это наполняло его сердце гордостью.
В помощь сержанту Богозабитому Ануфрий Всеволодович выделял добровольца, нетвёрдого в ногах отставного полковника, разжалованного за регулярное избиение сослуживцев. Фамилия его была не то Злоуумывальников, не то Злоумышленников. Полковник для солидности походки всегда передвигался на костылях, которые при случае умело применял как средство принуждения и устрашения, то есть пускал в ход. Видимо, таково было призвание его души, не отягощённой милосердием.
Первый номер в очереди неизменно получала постоянная стоялица бабка Варвара, или, как её ласково называл Ануфрий Всеволодович, «наш Варварчик». Первый номер она получала даже тогда, когда опаздывала, даже по неуважительной причине (бессонные ночи, проведённые за перегонкой самогона, считались причиной уважительной). Бабка Варвара была главной поставщицей крафтового товара магазину «Варварская водка». Получив засаленный номерок, она периодически уходила, чтобы проверить, как идёт процесс перегонки. Но все знали — свято место пусто не бывает, и оно всегда останется за бабкой Варварой.
Конечно, попадались в очереди и желторотые новички, качающие права, которых у них, конечно же, отродясь не было. Тогда у дремлющего на ящике из-под дефицита разжалованного полковника появлялся шанс проявить своё искусство владения костылём. И этот шанс он никогда не упускал! «Всяк сверчок знай свой номерок», — приговаривал бывший полковник после удачного выпада костылём. Под номерком он подразумевал номер стояльца в очереди. Что же касается неудачных выпадов, то их просто не было.
Продолжение: Часть 3