Моему переводчику и другу, афганскому коммунисту, предложили идти из плена к русским и сообщить сумму выкупа за меня. Вечером они долго спорили о сумме. Сошлись на пяти миллионах долларов. В момент спора, один из бандитов, устав от опия и спора, ткнул мне в лицо дульным срезом "Калаша". Я встал, не понимая, что от меня хотят. Он вывел меня во двор, подтолкнул к стене дувала, произнёс полную гнева речь, из которой я разобрал несколько слов о кафирах. Бандит передёрнул затворную раму, нажал на спусковой крючок.
Осечка. До этого я не успел подумать, так всё быстро произошло. А потом он стал нервничать и дёргать затворную раму сильнее. Я увидел, что автомат стоит на предохранителе, а обкуренный бандит никак не может понять, что затворная рама бьётся о рычаг моего "спасителя". И вот тут мне захотелось жить! Очень!!! До этого была какая-то апатия или я сам себя уговорил, что уже пожил и умереть надо так, чтобы потом не было стыдно. Холодный пот взъерошил страшные мысли. Маленькая надежда мелькнула. Вышел другой бандит и отобрал у взбесившегося "брата" автомат. Мне подпихнули под нос телефон и записали моё обращение. Однако, пришлось переписывать несколько раз.
Потом мы сидели с моим афганским другом - коммунистом, прощались.
В Москве, спустя несколько месяцев я встретился с афганским коммунистом, тем самым, который был пленён вместе с дядей Сашей, которого впоследствии отправили из плена посредником для переговоров в посольство России в Кабуле. Он был последним, кто тогда видел дядю Сашу. Вспоминая момент прощания, афганец-коммунист, пожилой человек (76 лет) еле сдерживая эмоции передал слова Александра Владимировича: "Я занимался поиском много лет пропавших без вести советских солдат в Афганистане, мы возвращали косточки героев на Родину. Будет ли, если что... кто-то искать мои косточки?.. Мы обнялись, меня положили в багажник машины и увезли..."
О ВАЖНОМ И НЕВАЖНОМ В ЖИЗНИ
(размышления Александра Лаврентьева ("пленника")
Бывают в жизни события, которые переворачивают, перетряхивают, казалось бы, незыблемые, устоявшиеся за долгие годы взгляды. К счастью ли, к несчастью...
Так произошло недавно со мной. Фантастический случай. Для большинства людей – это за пределами их жизненного мира. 26 марта 2019 года я попал в плен в Афганистане. Была обычная - 24 по счету - экспедиция по поиску наших ребят, пропавших без вести там, «за речкой» в 1979-1989 годах, когда мы оказывали «интернациональную помощь». Сама тема требует отдельного разговора и не о об этом сейчас речь.
Жил в последние годы как и большинство, решал бытовые проблемы, личные дела. Как всегда, что-то складывалось, что-то не получалось.
Жизнь в целом была обустроена, но постоянно возникали какие-то запросы, неурядицы. Настроение портилось иногда из-за мелочей: то холодильник что-то перестал нравиться, то солнышко не так светит, то конфеты стали невкусные или вот эта красивая женщина не так посмотрела.
И вдруг плен. Три крепких бородатых и, мягко говоря, не очень чистоплотных мужика, постреляв мне и моему помощнику из пистолетов под ноги, бросили нас в багажник, три часа везли по бездорожью и вытащили наконец где-то в горах в провинции Герат.
Растерянность, непонимание. И вот грязные руки выворачивают наши карманы, ощупывают одежду, вытряхивают вещи из рюкзака. Скандалят из-за моего смартфона, часов, почти двадцать лет назад подаренных другом. В этот момент я еще не понимал, что прежняя жизнь закончилась. Отобрав всё, что им понравилось, захватчики бросили мне рюкзак, где остались туалетные принадлежности и сборник кроссвордов, который всегда сопровождает меня в дальних поездках. На мне была моя одежда, и оставшиеся вещи ещё как-то связывали с прошлым.
За первые три дня меня дважды выводили на улицу и имитировали расстрел, потом отобрали рюкзак, раздели догола и бросили местное одеяние – широченные шаровары и длинную рубаху из тонкого хлопка. Почему-то именно в этот момент я понял, что ниточка, связывавшая меня с прошлым, порвалась окончательно. Всё, что было, стало совсем не важным. Какое барахло? Какая одежда? Главным остался вопрос: а буду ли я жить?
Дальше много чего было. И в разные дни ОЧЕНЬ важными становились самые разные вопросы. Например, в один из дней уже в темноте спускались с гор и на подходе к Шинданду попали в засаду. Уходили несколько часов где бегом, где шагом. И когда набрели на ручеек, вот это было счастье! Весь мир сосредоточился в прозрачной холодной воде, которую можно было пить, пить…
Кстати, бежал я без обуви. Ноги были обмотаны тряпками, поэтому ступни превратились в фарш. Понятно, что всё это загноилось и даже там, где не было ран, возникли огромные нарывы. Сепсис чувствовался, стоял совсем рядом, был виден и печальнее всего - стал ощущаться запах. Но снова было счастье: ночевали в каком-то заброшенном доме и я нашел маленький гвоздик. Для чего? Вскрывал нарывы, а один из охранников оказался «либеральным» и не мешал обрабатывать ноги мочой.
А кто-то в это время мечтает о новой машине, о поездке на Мальдивы…
Знаете, какое блаженство, когда в один из дней дали ведро горячей воды? А потом еще свежие тряпки перевязать ноги (старые уже просто стали твердыми и с хрустом ломались).
И как здорово, когда утром освободили руки, скованные за спиной самозатягивающимися американскими наручниками.
Кто-то скажет: как все это мелочно, низко, грязно… но из этих деталей складывается в целом понимание большего, о чём просто не задумываешься. Впрочем,
Я не буду спорить. Я был на краю жизни и запах плохо почищенного автомата Калашникова, стволом которого мне порвали сетчатку глаза, всё не забывается.
Мне здорово повезло. Я жив и относительно здоров. Просыпаюсь утром, вижу солнышко и знаю – вот оно, счастье. Нет солнышка? Не беда. Я жив, я беру телефон, набираю номер и слышу голоса близких людей, которые за меня волнуются, которые меня любят и которых люблю я.
Проблемы, запросы? Они есть, но их всегда можно решить или просто плюнуть на них.
Сейчас периодически в голове всплывает мысль: неужели нужно было встать у последней черты, чтобы понять очень простые вещи – радуйся каждому дню, не стесняйся говорить близким и любимым хорошие слова сегодня, потому что завтра уже может и не быть. И незачем громоздить вокруг себя вещи, которые изнашиваются, надоедают. И деньги с собой на тот свет не возьмёшь.
А в свете текущих событий: не будет гречки, перловку будем есть и картошку посадим…
Евгений Барханов: Как я сам не попал в эту историю - об этом умалчивает судьба. Видимо у неё были свои планы на меня. Дядя Саша в приватном разговоре со мной допустил мысль, что трое в багажнике машины не поместились бы. А ты самый молодой был из нас. Сказал и посмотрел мне в глаза. Воображение брызнуло в глаза картинку, после которой захотелось зажмуриться.
Теперь по-настоящему, прочувствованному пути можно говорить о наших ребятах, попавших в плен. Горько осознавать, что государственные чиновники на протяжении лет избегают тему нашей афганской войны и, видимо не хотят прислушаться к заповеди великого полководца Суворова А.В. " Война не окончена, пока не похоронен последний солдат".
А в финале этой статьи хотелось бы рассказать читателю, что мы имеем свидетельские показания афганских полевых командиров (моджахедов), что казнённых советских пленных (шурави) в лучшем случае оставляли на месте казни не погребёнными. Про худшие варианты пусть воображение вам само дорисует. Ужас перемешенный с ненавистью...
p.s. О деталях освобождения Лаврентьева А.В. как-нибудь по истечении срока давности. Уж не взыщите. Однако, добавлю, что освобождение прошло бесплатно. Слава геройским людям, афганским и русским!