«Самодержавие есть форма правления отжившая, могущая соответствовать требованиям народа где-нибудь в центральной Африке, отделенной от всего мира, но не требованиям русского народа, который все более и более просвещается общим всему миру просвещением» – Лев Толстой.
Эти слова известного русского писателя и мыслителя были адресованы императору Николаю II в письме 1902 года. Уже будучи в преклонном возрасте великий романист решается на столь смелый поступок – личное письмо с критикой деятельности царя. Безусловно, заслуги и популярность автора давали некоторый карт-бланш на свободу высказываний, однако в этом же письме он сам справедливо замечает:
«Цензура дошла до нелепостей запрещений, до которых она не доходила в худшее время 40-х годов».
Так что же имел ввиду, уже проживший долгую жизнь Лев Толстой, высказываясь о проблеме самодержавия? Под самодержавием сегодня, как и сто лет назад действительно понимают форму правления. Её отличает неограниченная власть императора во всех сферах. По определению интересы императора превыше всего, а значит ни одно решение не может быть принято, если оно идет вразрез с ними. В таких условиях главный вектор управления государства неизбежно бывает направлен на поддержание стабильности, а не на развитие.
Отсутствие развития начинает порочный круг, при котором приходится всё больше сил тратить на поддержание самодержавия. Увеличивается армия, растет число милиции как тайной, так и явной, тюрьмы начинают переполняться политическими заключенными, ужесточается цензура. Режим все сильнее начинает зависеть от мер, останавливающих всякое движение в народе, якобы для обеспечения спокойствия и безопасности этого самого народа. Но как справедливо замечает сам Лев Толстой –
«Скорее можно остановить течение реки, чем установленное Богом всегдашнее движение вперед человечества».
В определенный этап истории наступает время, когда самодержавие перестаёт работать. И главной причиной этого Толстой называет просвещение народа. Самодержавие если и было свойственно русскому народу, то лишь тогда, когда этот народ еще верил, что царь – непогрешимый земной Бог и сам один управляет народом. Стоит лишь немного образовываться, как люди узнают, что хороший царь - это лишь счастливая случайность, а цари бывали и изверги и безумцы, как Иоанн IV или Павел.
Во-вторых, становится очевидно, что какой бы царь ни был хороший, он никак не может управлять сам 150-миллионным народом, а управляют народом приближенные царя, заботящиеся больше всего о своем положении, а не о благе народа.Потому поддерживать эту форму правления и связанное с нею православие можно только посредством всякого насилия: усиленной охраны, административных ссылок, казней, религиозных гонений, запрещения книг, газет, извращения воспитания и вообще всякого рода дурных и жестоких дел.
Уже в 1902 году, задолго до революционных событий, Толстой тонко чувствовал, что данный путь тупиковый. Его душа болела за то будущее, которое он пророчит своей стране. И именно эта душевная боль, любовь к Родине и настоящий патриотизм не давали ему возможности спокойно доживать свой век в поместье. Его единственным оружием, которым он прекрасно владел было слово, поэтому именно с ним он и решил пойти в самый центр битвы – к императору.
Посыл Льва Толстого был аргументацией того, почему пора похоронить отжившую форму правления, а не всеми силами поддерживать её. Мерами насилия можно угнетать народ, но нельзя управлять им. Управлять – значит прислушиваться к желаниям и нуждам народа, а для этого необходимо сперва избавиться от гнета, который мешает народу высказаться.
В начале XX века было сложно поверить подобным словам, пускай и влиятельного человека. Императору и его приближенным не хватило то ли смелости, то ли образованности, чтобы заблаговременно увидеть приближающие проблемы. В то, что незыблемое сотнями лет самодержавие может оказаться не жизнеспособным под давлением прогресса, было невозможно принять. Лишь наступив на грабли революционных событий 1905-1907 годов власть начала форсировано принимать меры. Однако даже эти меры помогли лишь отсрочить конец империи на десяток лет, до которого Лев Николаевич, к счастью, не дожил.
Спустя сотню лет мировой прогресс продолжает диктовать всё новые требования к современности – к человеку, к семье, к государству. Чтобы отвечать на все эти запросы, каждому из нас приходится ежедневно развиваться. Расслабившись ненадолго, мы рискуем безвозвратно выпасть из современности. Например, игнорируя развития информационных технологий, через пару лет мы окажемся подобными дикарям, не умеющим писать или читать. Еще большие угрозы стоят перед такой сложной системой, как государство. Только вместо бытовой грамотности, власти необходимо знать и историю.
К сожалению, как писал Уинстон Черчилль, - «Главный урок истории заключается в том, что человечество необучаемо».