Множество путей-дорог начинается от нашей столицы, и ведут они в различные города и веси. Но старинный тракт Москва-Петербург – путь особый, даже мистический. Со времён Александра Радищева он считается символом познания и преодоления самого себя. Впрочем, кто только не проезжал этой дорогой под звон ямщицкого колокольчика, не ожидал перемены лошадей на почтовых станциях… Ломоносов и Фонвизин, Грибоедов и Гоголь, Пушкин и Лермонтов, Герцен и Толстой, Глинка и Брюллов… В конце XVIII и начале XIX века в ближайшей округе стал возникать ряд имений, владельцам и гостями коих были порою весьма знаменитые личности. Одно из таких памятных мест – блоковское Шахматово, «… угол рая неподалёку от Москвы».
«Я В СТАРОМ ПАРКЕ ДЕДОВ РОС…»
Считается, что первым хозяином этих земель был воевода Великого князя Дмитрия Донского Матвей Шаха, отсюда и название. Типичная среднепоместная усадьба 20-х-30-х годов (всего-то 2,5 га плюс 120 га лесов и полей), располагавшаяся в семнадцати верстах от станции Подсолнечная Николаевской железной дороги, была приобретена в сентябре 1874 года ректором Санкт-Петербургского университета профессором-ботаником Андреем Николаевичем Бекетовым по совету его близкого друга, Дмитрия Ивановича Менделеева, уже несколько лет жившем в соседнем Боблове, того же Клинского уезда. Дочь Бекетова, Александра, как мы знаем, вышла замуж за юриста А. Л. Блока, и их сына, будущего великого поэта, впервые привезли в Шахматово в шестимесячном возрасте, летом 1881-го. С той поры имение это наряду с Петербургом стало неотъемлемой частью жизни и творчества Александра Александровича. Тут он проводил практически все летние месяцы вплоть до 1916 года, написал около трёхсот стихотворений, в том числе циклы «На поле Куликовом» и «Итальянские стихи», драму «Песня Судьбы», начал трудиться над поэмой «Возмездие». Недаром ещё юношей Блок в шутливой анкете «Признание» на вопрос «Где бы вы хотели жить?» - отвечал: «В Шахматове».
Деревянный барский особняк, к которому вела берёзовая аллея из редкого вида лирных, имел всего шесть помещений: передняя, столовая, комната дедушки (А. Н. Бекетова), комната бабушки (Е. Г. Бекетовой), комната Прекрасной Дамы и самая знаменитая – воспетая поэтом Голубая гостиная: на густо-голубом фоне бледно-голубые французские лилии и золотые цепочки между ними. Створчатые двери гостиной выводили на терраску-балкон, а оттуда в сад.
Ещё две комнаты помещались в мезонине – в одной из них Блок разместил библиотеку, другая, с полукруглым «итальянским» окном, служила ему рабочим кабинетом. Окраска дома всегда оставалась неизменной: тесовая обшивка серого цвета и зелёная крыша.
И серый дом, и в мезонине
Венецианское окно.
Цвет стёкол – красный, жёлтый, синий,
Как будто так и быть должно.
Впоследствии Александр Александрович перестроил здание по собственному проекту, вложив сюда немалые средства. Также был несколько переделан жилой флигель, и любопытно, что в какой-то момент поэт собственноручно выпилил слуховое окошко чердака.
Шахматовский сад изобиловал извилистыми дорожками, поворотами, закоулками, тут росли вековые ели, сосны, берёзы, липы, серебристые тополя. Дом, флигель, хозяйственные постройки утопали в благоухании сирени, шиповника, жасмина, прованских роз. Совершенно прелестно выглядел дерновый диван. За садом, в лесном овраге – пруд. К нему шагали по тропинке, ведущей в лес, через «тургеневскую» калитку; её расположение в укромном уголке действительно наводило мысль о романтических встречах и тайных свиданиях.
А.Н. Бекетов с внуком Сашурой часто и подолгу бродили по окрестным лугам, болотам и дебрям, иногда, заблудившись, делали десятки вёрст. Выкапывали с корнями травы и злаки для ботанической коллекции; дед при этом называл растения и, определяя их, учил внука начаткам ботаники, так что Блок даже спустя многие годы помнил ряд ботанических наименований. «Помню, как мы радовались, найдя особенный цветок ранней грушёвки, вида, неизвестного московской флоре, и мельчайший низкорослый папоротник; этот папоротник я до сих пор каждый год ищу на той самой горе, но так и не нахожу; очевидно, он засеялся случайно и потом выродился».
«ОДНОЙ ТЕБЕ, ТЕБЕ ОДНОЙ…»
Саша Блок и его родные были постоянными гостями у своих ближайших соседей-помещиков Менделеевых. В усадьбе Боблово летний период вообще отличался большим оживлением. К великому химику приезжали учёные И.М. Сеченов, К.А. Тимирязев, А.С. Попов, художники И.И. Шишкин, А.Н. Крамской, А.И. Куинджи, И.Е. Репин, М.А. Врубель. Однажды Дмитрий Иванович Менделеев совершил полёт на аэростате «Русский» для научного наблюдения такого редкого явления, как полное солнечное затмение. «Путешествие» длилось три часа, шар благополучно спустился в Калязинском уезде Тверской губернии, а учёный вернулся в имение через Клин. К слову сказать, само затмение зарисовал специально приглашённый Менделеевым в Боблово Илья Репин.
В 1895 году Блок впервые (не считая ранних детских лет) встретился здесь с такой же юной Любой Менделеевой, а в августе 1898-го состоялся памятный домашний спектакль - сцены из трагедии У. Шекспира «Гамлет», где Саша и Люба исполняли роли Гамлета и Офелии. Это стало началом взаимного увлечения «актёров», завершившегося свадьбой. «Ты - моё Солнце, моё Небо, моё Блаженство. Я не могу без Тебя жить ни здесь, ни там. Ты Первая моя Тайна и Последняя Моя Надежда. Моя жизнь вся без изъятий принадлежит Тебе с начала и до конца. Играй ей, если это может быть Тебе Забавой. Если мне когда-нибудь удастся что-нибудь совершить и на чём-нибудь запечатлеться, оставить мимолётный след кометы, всё будет Твоё, от Тебя, и к Тебе…», - писал Блок в одном из писем.
«ЛЮБЛЮ ВЕЧЕРНЕЕ МОЛЕНЬЕ У БЕЛОЙ ЦЕРКВИ НАД РЕКОЙ…»
В двух с половиной верстах от Шахматова находилась (да и сейчас находится) деревенька Тараканово. Того, кто захотел бы узнать её подробную историю, ждёт разочарование. Сведения крайне скудны: впервые по документам местность упоминается в 1627 году как вотчина Неустроя Андреева сына Зароцкого. Именовалась она тогда селом Высоким, вероятно, из-за своего расположения на возвышенности над рекой Лутосней. А следующим владельцем называется некто Сурьяка Тараканов, судя по всему, крещёный татарин. От него пошёл дворянский род Таракановых. Так что деревня названа вовсе не в честь рыжих усатых насекомых.
В середине XVIII столетия капитан Иван Васильевич Тараканов получил грамоту на строительство в своей усадьбе новой каменной церкви во имя Михаила Архангела, взамен обветшавшей деревянной. Проект составил известный московский архитектор К. И. Бланк. Здание имело классическую форму греческого равноконечного креста с двумя приделами – «Святителя и Чудотворца Николая и Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова». В 1874 году храмовая колокольня стала вдруг резко кренится и её разобрали, а рядом поставили небольшую звонницу, простоявшую до 1936 года.
Блоковская тётушка М.А. Бекетова писала : «… среди лужайки стояла белая каменная церковь с зелёной крышей, около которой среди кустов и группы лип виднелось несколько заброшенных могил с покосившимися крестами. Церковь была довольно большая и старая, необычной для наших мест архитектуры, внутри были старинные образа и лепные украшения…»
Поскольку своего храма в Шахматове не было, именно здесь 17 августа 1903 года состоялось венчание Александра Александровича Блока и Любови Дмитриевны Менделеевой, которые после церемонии отправились на свадебный обед в Боблово.
К неописуемому сожалению, Тараканово, как и Шахматово, подверглось сокрушительному погрому в июле 1921 года. Территория усадьбы долгое время определялась только по одичавшим зарослям кустарника, серебристому тополю да остаткам фундамента, кое-где выступавшим из-под земли. А о великолепии Михаило-Архангельского храма до самого недавнего времени напоминали лишь старинные фотографии и рисунки. С противоположного берега пруда уцелевшее – центральный восьмеричный объём и южный придел - напоминало живописные развалины какого-нибудь оборонительного укрепления.
Собственно, доля правды здесь была. Закрытая и переоборудованная при советской власти в овощехранилище церковь в 1941-м оказалась в эпицентре сражений за Солнечногорск. По ней били из орудий и немцы, и красноармейцы. В 50-е годы сооружение едва не разобрали целиком на кирпич, дальнейшее разрушение довершило время.
Справедливости ради скажем, что попытки реставрации велись здесь с 1970-х годов, но потом всё заглохло, храмовые руины окружали подгнившие строительные леса, сводчатые перекрытия рушились. Взор радовала лишь эффектная скульптурная композиция, установленная в честь 105-летия бракосочетания Поэта и Прекрасной Дамы (скульптор А. Рожников).
Но с 2016 года нелёгкое, но увлекательное и благородное дело восстановления здания, наконец-то, сдвинулось с места; ныне полностью подняты из небытия его фасады, начаты работы по внутреннему благоукрашению, в частности, запланировано возрождение исторического иконостаса. Ведь данная церковь не только очаг православной духовности, но и хранительница памяти о двух замечательных людях России. Наконец, хотя Александр Александрович и стоически принял известие о сожжении Шахматова и Тараканова взбунтовавшимися крестьянами («Поэт не должен ничего иметь. Так нужно»), ныне уже не секрет, что именно оно вызвало рецидив болезни и скорую его кончину.
...Обе старинных усадьбы составляют теперь Государственный историко-литературный и природный Музей-заповедник Д.И. Менделеева и А.А. Блока (восстановленный главный шахматовский дом - «блоковское гнездо» - принял первых посетителей в августе 2001-го). Возрождением таракановской святыни полностью возрождён и тот историко-культурный ландшафт, неизбывную гармонию которого Блок когда-то впитывал всей душой. В своём поэтическом мире он, подобно великим предшественникам, не разделял возвышенное и обыденное, Любовь небесную и земную. Помните:
Вхожу я в тёмные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад.
…………………………
О, я привык к этим ризам
Величавой Вечной Жены!
Высоко бегут по карнизам
Улыбки, сказки и сны.
И датируемая примерно теми же годами заметка: «Стихи – это молитва».