Воспоминания военнослужащего дивизии Геринга Джона Стибера (ирландец по происхождению)
Недалеко от Варшавы, 1944 г.
В течение дня я слышал отдаленный шум боевых действий на севере и юге от меня, и он, казалось, двигался на Запад, указывая на постепенное отступление немецких частей. Мне нужно было двигаться вперед как можно быстрее, чтобы не отстать от наступающих русских. По пути все еще было много хороших укрытий, но временами продвижение среди деревьев становилось все более трудоемким и даже болезненным, когда я с тревогой протискивался мимо колючих еловых ветвей. Вечером я остановился, чтобы съесть еще полбуханки хлеба.
Первая часть мемуаров
Вторая часть мемуаров
Хотя я шел весь день, за исключением короткого перерыва, мой путь был зигзагообразным, и мне даже пришлось несколько раз возвращаться назад, чтобы найти более безопасный маршрут. Мое продвижение вероятно, было не так уж и велико, поэтому я решил после наступления темноты пройти еще пару часов, чтобы как следует узнать намеченный маршрут.
Вскоре мне пришлось задержаться чтобы пересечь главную дорогу, и я услышал, как приближается колонна грузовиков. Они ехали с включенными фарами, и я знал, что это Русские машины. К счастью для меня, эта русская привычка позволила мне легче оценить скорость и плотность приближающегося транспорта, чем если бы я слышал только звук двигателей. Свет фар говорил мне, что мне предстоит долгое ожидание, поэтому я выбрал подходящее место, где можно было передохнуть и понаблюдать за развитием событий. К сожалению, насколько я мог разглядеть, дорога оказалась совершенно прямой. Если бы поблизости был поворот, я бы воспользовался секундами мгновенной темноты, прежде чем из-за угла показалась машина, чтобы быстро пересечь дорогу. Мне пришлось прождать около часа, прежде чем опасность миновала, и я смог бы перебежать на другую сторону.
Я продолжал идти еще полчаса, пока не достиг высокого холма, а затем выбрал безопасное место, чтобы успокоиться, выпить кофе и немного поспать. Мой растущий голод не был проблемой, но кофе становился все более и более безвкусным после многократного пополнения водой из маленьких ручьев, которые я встречал. Через несколько мгновений я уже крепко спал – это была вторая ночь моего одинокого путешествия.
Я проснулся от ощущения сырости – пока я спал прошел дождь. Теперь деревья не давали мне большого укрытия, и моя форма стала довольно мокрой. Я прикинул, сколько съедобных припасов осталось у меня - примерно на два дня. Не было никакой возможности узнать, как далеко я нахожусь от немецких линий и насколько правильным было мое решение растягивать свой хлеб на три дня.
Было бы слишком рискованным искать себе пищу в другом месте. Как ни странно, в лесу я не нашёл съедобных лесных ягод. Жажда не представляла проблемы, и я ожидал, что смогу продолжать пополнять свою фляжку водой по пути. Скоро мне придется довольствоваться только жидкостью.
Только после того, как я снова тронулся в путь, я понял, что попал в еще большую беду: найти дорогу оказалось гораздо труднее, чем я думал. Хотя я мог приблизительно различить западное направление, у меня не было обзора ландшафта, и лес вокруг меня стал намного плотнее, чем когда-либо. Поскольку у меня не было с собой карты, я мог оказаться в очень большом лесу, не зная об этом, и, хотя это означало, что я был в относительной безопасности от русских, я мог заблудиться и свалиться от голода. На мгновение меня охватила паника от ощущения, что я по глупости полагался на то, что размер леса будет таким же, как и раньше.
Мои страхи улеглись, когда я сказал себе, что у меня есть разумный шанс вернуться туда, где я вошел в лес, и в худшем случае я потерял бы около шести часов ходьбы. Мне повезло, что тогда я не знал всей глубины своего затруднительного положения. Огромные леса покрывали район, где я заблудился, а дальше на юг, в сторону реки Радомки, простиралась обширная болотистая местность. Если бы я случайно забрел в эту область, мои перспективы стали бы еще более безнадежными.
Я решил взобраться на дерево в надежде получить новые ориентиры. Эта задача не пугала меня, потому что еще в детстве я стал опытным альпинистом, когда жил в Карлоу. Даже старые буки на нашем заднем дворе не были для меня большой проблемой. Поскольку карабин мне мешал, я решил спрятать его в кустах. Вероятность того, что кто-то придет и обнаружит его, конечно же, была нулевой, но не было никакого смысла рисковать и объявлять о своем присутствии. Затем я выбрал самую высокую ель, которая стояла немного в стороне от своих соседей. Добравшись до вершины, я попытался выглянуть из-за ветвей в западном направлении. Это было удручающе трудно, и когда мне, наконец, удалось разблокировать часть вида, все, что я мог видеть, были деревья, деревья и ничего, кроме деревьев.
Я чуть не закричал от досады. Напряжение подъема и разочарование настолько истощили мои силы, что мне пришлось на некоторое время присесть на ветку, чтобы прийти в себя. С замиранием сердца я заставил себя сделать еще одну попытку. Если бы я только мог увидеть просвет в этом проклятом лесу, даже если бы он был в неправильном направлении, я был бы удовлетворен.