После того, как я начитался Жака Лакана и Славоя Жижека пару лет назад, меня так и тянет разбирать все фильмы на предмет фрейдистских аллюзий.
Только сейчас до меня дошло, что франшиза «Звездные войны» - просто идеальный объект для подробного разбора с точки зрения лакановского психоанализа.
Сразу скажу, в этой теме я разбираюсь очень слабо и поверхностно, не знаю многих терминов и понятий. Поэтому, мои рассуждения будут скорее вольной фантазией на тему.
Но я уверен, если подойти к этому серьезно, можно будет защитить целую диссертацию «Звездные войны и психоанализ»
Итак, что мы имеем?
Перед нами демонстрация классических тезисов Фрейда о влиянии детских и юношеских психологических травм на судьбу человека и человечества.
Эти травмы передаются из поколение в поколение, формируют жизненные сценарии героев и определяют их поступки. И все это на фоне космических кораблей, самурайских поединков на световых мечах и философских рассуждений о силе.
На протяжение восьми эпизодов нам показывают, как приобретаются эти травмы и как их отчаянно пытаются преодолеть и разрешить.
Итак, центральной темой и главной повторяющейся сюжетной структурой всех восьми фильмов становится взаимоотношение отцов и детей. А точнее, отношение детей к родительским фигурам, ведь в каждом случае настоящие родители подменяются.
И стержневой метасюжет звездных войн – стремление героя убить своего родителя, чтобы разрешить свой внутренний конфликт. Чистое воплощение концепции Фрейда об эдиповом комплексе.
Мы можем проследить 3 разных варианта развития этого сюжета:
Энакин – Оби ван Кеноби
Люк – Энакин Скайуокер
Кайло Рен – Люк Скайуокер
В последнем варианте именно Люк становится родительской фигурой для Кайло Рена. Хан Соло, хоть и был биологическим отцом, но все же не стал для юного Бена духовным родителем. Это мы можем понять из разговора Хана Соло с Леей в седьмом эпизоде. И вокруг той внутренней травмы, которую нанес Люк своему племяннику и ученику построен весь восьмой эпизод.
Но вернемся к началу саги.
Для Энакина Скайуокера, который вырос без отца, фактической родительской фигурой становится Оби ван Кеноби. Второй родительской фигурой становится Падме. Если внимательно смотреть первые 3 эпизода, то очевидно, что герой отчаянно ищет в ней не жену, а мать, которую он оставил на Татуине в возрасте девяти лет.
Именно эта детская травма, связанная с его матерью потом выльется для него в трагедию всей жизни – он выберет себе женщину намного старше себя, с надеждой восстановить материнские связи.
Вспомните первый эпизод, когда 25-летняя Падме говорит 9-летнему Энакину: «ты милый мальчишка». А потом во втором или третьем эпизоде она произносит следующее: «ты всегда будешь тем маленьким мальчиком, которого я встретила на Татуине».
И вот в сердце юного Энакина разыгрывается безумный фрейдиский конфликт – его разрывает между двумя родительскими фигурами – учителем-отцом Оби ваном и любовницей-матерью Падме.
При этом его мучают подсознательные страхи повторения ситуации из детства – потеря матери. Все это перемешивается с сексуальным влечением и чувством долга по отношению к учителю.
Неудивительно, что у него развивается паранойя, граничащая с психозом. В конце концов, он восстает против отца и убивает собственную мать. Раздираемый чувством вины и физически наказанный отцом за сыновний бунт, он уничтожает свою личность и становится Дартом Вейдером.
Не менее интересная ситуация происходит и с Люком Скайуокером. Здесь мы видим слегка измененную версию пьесы Софокла «Царь Эдип», вокруг которой Фрейд строил свою теорию.
Люк, как и Эдип, отчаянно хочет найти убийцу своего отца и отомстить за его смерть. Но если в древнегреческом варианте трагедии герой сам оказывается убийцей, то в звездных войнах, отец и его убийца – одно лицо.
Эдип, узнав правду, ослепил себя, а Люк теряет руку.
Разыгрывается своеобразная версия сюжета «самоубийство Бога». И тогда Люк становится одержим другой идеей – воскрешением
Он полон отчаянной надежды восстановить связь отец-сын, как бы воскресив своего отца. Превратить обратно Дарта Вейдера в Энакина Скайвокера.
И самая интересная, на мой взгляд ситуация с Кайло Реном и Рэй.
В седьмом эпизоде Кайло Рен убивает собственного отца. Но после восьмой части становится понятно, что Хан Соло – был лишь препятствием на его пути. Истинный духовный отец, с которым и произошла главная травма, связанная с предательством – Люк Скайуокер.
Престарелый Люк точно также тащит свою собственную травму с самой юности. Надеясь не допустить того, что произошло с его отцом, он собственноручно поднимает руку на своего ученика. Но ужас в том, что именно этот жест убивает Бена Соло и превращает его в Кайла Рена.
Круг замыкается и все возвращается к тому, с чего начиналось.
И вот для юного Бена вся жизнь превращается в тотальную ненависть. Его духовный отец предал его, не принял, отверг.
Для него это хуже смерти, ведь на протяжение двух эпизодов мы видим, что Кайло – тщеславный малый. Подобное непринятие наполнило его внутренней агрессией к самому себе, рекурсивно направленной во внешний мир.
Теперь, что касается Рэй.
На ней, как и на других героях лежит печать безотцовщины. Но в случае с этой девушкой мы видим нечто совершенно новое - отрицание родительских фигур, желание стать родителем самой себе.
И ее отчаянная попытка узнать правду о своих реальных родителях нужна только лишь для того, чтобы убедиться, что их не существовало и она сама по себе в этом мире.
Это уже какая-то предельная шизанутость)
Помните, в восьмом эпизоде есть момент, когда Рэй прыгает в черную дыру, а затем оказывается в воде. Вот это чистый фрейдизм – символическое подсознательное желание вернуться в материнское чрево.
А дальше идет сцена с зеркалами и распадом личности на отдельные проекции – прямая иллюстрация процесса деперсонализации. Там еще есть момент, когда она заглядывает в зеркало, в надежде увидеть родителей, но видит только саму себя.
И не говорите, что Райан Джонсон не понимал все это, когда снимал восьмую часть)
Интересно, что во всех трех сюжетных цепочках есть один ключевой эпизод – кульминация и драматический апогей всего внутреннего конфликта героев. Когда вся внутренняя травма обнажается и все скрытое вылезает наружу.
В случае с Энакином этот эпизод конечно же в конце третьей части. Оби ван побеждает своего ученика и оставляет его умирать в горящей лаве. Энакин в ярости кричит «Ненавижу», а Оби Ван в ответ – «Ты был мне как сын!»
Здесь выражена вся суть этого конфликта.
У Люка этот момент происходит в пятом эпизоде, когда Дарт Вейдер отрубает ему руку и произносит: «Люк, я твой отец». Люк в отчаянии орет: «неееет!!!!» –
И наконец, Кайло Рен приказывает стрелять по Люку из всех орудий, крича в гневе «ЕЩЕ! ЕЩЕ!!!» (По-моему, одна из самых гениальных сцен за все 8 эпизодов)
Еще интересная штука - в психологии есть такое понятие, как проекции. То есть отражение наших собственных представлений об окружающем мире и самих себе.
В Звездных войнах это воплощено буквально.
Помните момент, когда Дарт Вейдер поражает мечом своего бывшего учителя Оби вана, но тот, вместо того, чтобы театрально откинуться, внезапно исчезает и на пол падает лишь его плащ.
Недоуменный темный лорд боролся с проекцией, с фантомом, со своей собственной фантазией.
Дальше - Люк Скайокер в конце шестого эпизода видит проекцию своего собственного отца, сидящего рядом с Обиваном и Йодой. Точно такая же фантазия, попытка увидеть в реальности желаемое. В восьмом эпизоде он же встретит проекцию своего учителя – магистру Йоду.
И в конце восьмого эпизода Кайло Рен дерется с проекций Люка. Как и Дарт Вейдер когда-то поразивший фантом Оби вана, так и Кайло не может убить своего учителя и лишь безнадежно протыкает его проекцию.
Это прямая метафора невозможности разрешения этого конфликта.
Нет той точки, когда герой сможет отомстить и успокоится. Чем больше он будет стремиться разрешить свою внутреннюю боль средствами темной стороны, тем больше она будет усиливаться.
В этом, кстати, можно развить идею о значении темной и светлой стороны в данном контексте. Темная сторона – это непринятие, ненависть и гнев, отрицание своей личности или своих собственных родителей.
Светлая сторона – отрешение от эмоций, смирение и контроль над чувствами. Это путь молитвы и созерцания. Как и темная сторона – это форма бегства.
Ни то, ни другое не становится полноценным выходом из этого травматического тупика.
Не случайно в восьмом эпизоде появляется критика идей светлой стороны. Она показана как бегство Люка от внешнего мира, отшельничество на необитаемом острове, уход в себя, но никак не разрешение изначальной травмы.
Легко быть последнем джедаем на богом забытой необитаемой планете. Почти не нужно усилий, чтобы сдерживать свой гнев, ведь никто его не провоцирует.
Но как только герой с травмой выходит в реальный мир, сразу появляются такие персонажи, как Дарт Сидиус или Сноук. Все это – лишь персонифицированный образ абсолютного зла, тотального непринятия себя и этого мира.
На этом троне может сидеть любой персонаж, он всегда будет отвратительно выглядеть, и носить какое-нибудь пафосное имя вроде «верховный владыка». Это всего лишь метафора той силы, к которой обращается каждый из героев, когда джедайское напряжение не выдерживает и внутренние демоны берут верх.
Зло помогает выйти наружу всему звериному, заглушить всю внутреннюю боль с помощью ненависти и уничтожения. От этого на короткое время становится легче. К тому же это гораздо проще, чем быть джедаем и постоянно сдерживать эмоции.