Бабушка Наташа, как ее называл весь подъезд, спешила в центральную аптеку за масками. Хорошо, хоть магазины не закрыли, она решила быстро пробежаться и туда, за продуктами, чтобы все за один раз сделать и не выходить зря из дому. Сегодня кричали в рупор во дворе - не выходить пять часов из дома. Но разве так можно? Всех детишек разогнали, а что родителям с ними делать, как совмещать работу с родительством? Бабушка Наташа сама была бабушкой и очень переживала за своих детей и внуков. Она их не видела вот уже вторую неделю. Все им некогда, да, и рисковать не хотят. Ну, и она их отговаривает, чтобы не ехали, не беспокоились, у них есть о чем беспокоиться - у них дети, Слава богу, работа есть. Её бы сейчас удержать. А что бабушка Наташа? Она тихонечко, держась за перила своими ручкам будет спускаться с седьмого этажа. Не может же она сидеть дома, надо купить сахар, надо взять маски, лекарства заканчиваются и ещё соседке по лестничной площадке надо бы купить продуктов - та совсем не ходячая. Зря, зря они все таки погнали ребятню со двора, им бы витамины, свежий воздух, да, и веселье - любую хворь победят. Так радостно их крики, беготню слышать через окошко, как только теплеет. А сейчас такая тишина, что где-то в сердце от неё больно и тоскливо. Ещё и прыскают всякую химию, это же где видано, чтобы птицы так пачками гибли, безобразие, куда катится этот мир! Потихоньку ступая слабыми ногами, преодолевая одну ступеньку за другой, бабушка Наташа все думала, что почему у неё от этого простого занятия всегда так поднимается давление, как связаны ноги и то, что она потом так сильно потеет? Что в её старом организме так работает, и почему таблетки врачей все никак не помогут? Она устала уже после третьего пролёта и села на соседский стул отдохнуть. Сердце громко колотилось где-то в ушах, перед глазами белело. Бабушка Наташа радовалась, что они как-то со стариками этого подъезда решили вот так вот стулья поставить, чтобы были остановки. А то лифт не работает, и совсем тяжело. Бабушка Наташа громко дышала, и прислушивалась уже не к своему дыханию, эти хрипы она слышит давно, а к звукам веселящихся детей за одной из дверью квартиры соседей. Морщины на лице разгладились в доброй улыбке, дети шумели, родители вместе с ними, одни пытались играть, другие работать, а бабушка Наташа сидела на стуле, держась за трость, и улыбалась, радовалась, что пусть ей тяжело, и пусть все вокруг так переживают за стариков, самое главное в этом шуме за дверью, в этом детском веселье. Она тяжело поднялась, стул отозвался недовольным скрипом, схватилась за поручень и продолжила спуск вниз, как-никак надо купить картошки, курочки, гречки, риса, можно приготовить много вкусного, а потом позвонить детям, пусть приезжают она во дворе оставит и с окна будет смотреть, как они пакет с её яствами заберут. Хоть что-то полезное сделает, хоть как-то поможет, главное, чтобы они не отказались, а то от этого у неё сердце ещё сильнее болеть начинает. Сколько ещё ей жить осталось? А так хотя бы полезна. Вирус, не вирус, все равно умирать. Она открыла тяжелую дверь подъезда, всю в белых потеках и пятнах, которые появились, как только стали обрабатывать подъезды. Она вдохнула свежего воздуха с привкусом неизвестных ей химикатов, светлые старческие глаза заслезились от яркого солнца. Она направилась в сторону магазина по пустой улице.