Во граде было неспокойно. Хлопали в слободах двери, сновали вооруженные люди, на площади пред княжьим теремом толпился ратный люд.
Князь сидел, подперев голову рукой, молча смотрел на бояр. Ишь, перепугались. Глядят опасливо, молчат. Куда говорливость-то подевалась. По глазам видать, догадалися, кто Стригин обоз разбил. Еще в ночь второго дня прискакал всадник, собрал дворовых людей боярских, посадил на конь и увел. К полудню вернулся, стал смуту чинить. Криком созвал люд на площадь на торгу. Смутьяна быстро скрутили, бросили в холодную. Но слух пошел. Вначале гуторили, будто обоз боярский тати лесные пограбили. После- что видели людей княжьих в том лесу. Вскоре уж и не таясь требовать суда стали. Покуда о князе не поминали- княжьих ратников винили. Они-де непотребным делом занялись- купеческие обозы грабят. А эти, опора княжья, бояре, ишь, насупились. Знают. Знают, вражье семя.
Михаил тяжело махнул рукою. Бояре, немного обождав, потянулись к дверям, тихо переговариваясь. Остался один Коляда. Князь тяжело смотрел пред собою. За дверью послышался шум, притвор распахнулся, и в горницу вошла княгиня Ксения. Михаил поднял глаза, отшатнулся - пред ним мать встала на колена:
- Что творишь, сын?- со стоном вымолвила она.
- Что ты, матушка,- бросился к ней Михаил, схватил под локти, попытался поднять, но мать снова сползла на пол, уперлась пальцами в пол, раскачивалась, будто безумная.
- Что делаешь, сын?- повторила она.- За что людей казнишь безвинно? Он же…- ее голос прервался,- его ж ближе тебе не было!
Михаил услыхал, как скрипнула дверь, поднял глаза- то Коляда выскользнул.
- Он тать,- тихо, но твердо сказал Михаил.- Вор. И от воровства своего не отстал.
- Он же восприемник твой от купели,- чуть не завыла мать.
- Он вор!- повторил Михаил, возвысив голос.
- Непотребно так! Бога не боишься, -раскачивалась из стороны в сторону мать.
- Эй, кто там!- крикнул Михаил,- девок сюда сенных! Запорю!
Тут же в горницу вбежали девки, подхватили мать вод руки, поволокли на подгибающихся ногах вон. Так радели, что на шее матери лопнула нитка жемчуга, жемчужины со стуком покатились по полу. Одна из девок бросилась было подбирать, но, перехватив грозный взгляд князя, оставила. В дверях мать обернулась:
- Не гневи бога, сын, не бери греха на душу,- только и сказала она.
Оставшись один, Михаил тяжело опустился на свое место, сам не замечая того, пересчитывал раскатившиеся по полу жемчужины. Дверь снова скрипнула- Коляда вошел, остановился, опершись затылком о притолоку.
- Ну, что скажешь, боярин?- Михаил тяжело встал.- Смута во граде. Что делать станем?
- То не напасть, князь.- Коляда говорил ровно, будто и не было той ночи. Михаил невольно задержал взгляд на его жилистых руках, словно силясь разглядеть следы крови. Взглянул на свои.
- То не напасть,- повторил тот.- Людишки успокоятся. Вот бояре…
- А что бояре?
- Догадались, чаю.- Коляда замолчал.
- Так что с того?- Михаил прошелся по горнице.
- Тож- ничего. Побоятся оне. Живот велик- не пустит.
- Народ кто мутил? Кто таков?
- Василько, приемыш Матвея-кузнеца. В ближних у Стриги хаживал. Знатный мастер. Предан ему, будто пес. Он тады в лесу от нас утек.
- Где он?
- В холодной. Не трогали покуда.
- Сведи.
Пройдя через огороженный двор, вошли на конюшню. Коляда кивнул сонному стражу, тот, увидя князя, живо вскочил на ноги, поклонился. Боярин отворил неприметную дверь под сеном, в лицо пахнуло холодом и сыростью.
- Посвети,- сказал князь, спускаясь по скрипучей лесенке.
Внизу узкий ход расширялся, образуя проход в пять локтей шириною, подпертый в своде деревянными поперечинами. В глубине блеснул сваленный с прошлой зимы лед. Ошую и одесную видны были две двери за крепкими запорами.
- Отворяй!- приказал Михаил.
Повозившись с запором, Коляда открыл левую дверь. По углам от света с отчаянным визгом метнулись крысы, князь передернул плечами. На сене у стены лежал на спине давешний смутьян, приподнявши голову, щурился на свет, пытаясь разглядеть вошедших. Был он широкоплеч и высок. Вытянутое лицо с прямым носом, светло-серые глаза под лохматыми белесыми бровями. Русая курчавая борода со следами крови.
Михаил скрестил на груди руки, долго, не мигая, смотрел на витязя. Тот взгляда не отвел, смело и спокойно разглядывал вошедших.
- Поднимись, вахлак, выю-то склони,- Коляда подошел к парню, треснул с размаху ладонью по затылку.- Чай, князь пред тобою!
- Оставь!- крикнул князь.- Выдь!
Коляда воткнул потрескивающий факел в углубление стены, молча вышел. Парень, до сей поры молчавший, разомкнул запекшиеся губы:
- Здрав будь, князь. Не обессудь- потчевать дорогого гостя нечем,- пробасил он.
- Я не голоден,- усмехнулся Михаил.
- А я не о еде,- криво улыбнулся парень. Михаил насупился.
- Зачем народ мутил на площади? Зачем напраслину на меня возводил?
- Ой ли, князь, ой ли?- Василько сел, опершись спиной о сырую стену.
Михаил устало потер пальцами глаза.
- А отчего, ведаешь?
- Не мово ума дело. Беззаконие чинишь, князь, тому нет оправдания.
Князь тяжким взором окинул Васильку:
- А то, что боярин твой- тать, ведаешь? Тверь литовцам аль татарам сдать хотел- ведаешь?
Василько молчал, глядя снизу вверх на князя.
- Что молчишь?- Михаил зло пнул Василькову ногу.
- Коль правда то- суди его своим судом. А у тракта с кистенем- то дело?- зло сплюнул Василько в угол.
Михаил помолчал, хмурясь.
- Служить ныне мне станешь. Будешь верою, слышь? За кровь, что в деревне пролил, отпущу тебе. Не захочешь- тут сгниешь. Повторять не стану. Думай!- князь взял угасающий факел, вышел. У двери стоял Коляда, засунув пальцы за кушак.
- В подпол его. Накормить.
- Сделаем, княже,- поклонился Коляда.
- Стрига где?
- Тута,- Коляда кивнул на правую дверь.
- Отворяй.
Нора, где сидел Стрига, была поболе, чем левая. Земляной пол был устлан прелым сеном. Стрига лежал в углу, руки по-прежнему стянуты за спиною сыромятным ремнем, рот заткнут тряпьем. Коляда, войдя, запалил новый факел. В его мерцающем свете Стрига заморгал, отер о колено выступившие слезы, пригляделся подслеповатыми глазами. Обрюзгшее лицо затряслось, когда узнал в вошедшем Михаила.
-Что, боярин, недалече ушел?- Михаил затворил дверь.- Развяжи,- приказал он.
Коляда ослабил путы, вынул изо рта пленника тряпку, бросил в угол.
- Сам сказывать станешь, али помочь?
- Фто жнать хотеф?- с трудом ворочая языком, спросил Стрига слабо дрожащим голосом.
- Где казну схоронил? Отвечай!- гаркнул князь так, что по углам шарахнулись крысы, пламя заколыхалось, по своду побежали уродливые тени.
Стрига, кряхтя, потирал запястья, молчал, уставясь в пол.
- Не станешь… Добро… Коляда, дьяка. Заплечника. Колесо. Того хочешь?!- Князь быстро шагнул к боярину, сгреб в жменю бороду, затряс сильно.- Сгною, пес! Живым зарою!- кричал он, колотя боярина затылком о стенку.- Сотру, вша! Хитер, а?! У-у-у, сучье семя! На что тебе здесь богатство, а? С душою вытяну!
Коляда едва оттащил князя. Стрига забился в угол, вздрагивая испуганно, глядел на бесноватого.
-Будет, будет, князь. Не твое дело. Варламка свое дело ведает. Все скажет, пес,- увещевал Коляда, держа Михаила за локти. Михаил вырвался, вышел бухнув дверью.
- Железами. Огнем, колесом. Чтоб все, понял?!
- Сделаем, князь, не сумлевайся.
…Две ночи в сырую нору под конюшней спускались несколько людей. Выходили посля третьих петухов, с дикими глазами, затуманенные дымом. Ночи напролет выли в княжьем дворе цепные псы. Кони вздрагивали, шарахались от запаха горелого мяса. Наутро третьего дня в палату вошел Коляда, вытер устало слезящиеся глаза. Князь выжидательно смотрел на подручного.
- Так что, князь, отдал душу Стрига,- спокойно сказал Коляда.
Князь встал, перекрестился на лик.
- Что сказал?
- Сказал, где казна. Я то место ведаю. Капище у Москвы старое Перуново.- Коляда перекрестился. Михаил угрюмо усмехнулся:
- Что крестишься-то? Вем, как в Тверце раскрестился, Семаргла на груди таскаешь да в чих веруешь. Не гневи бога хоть. Еще что Стрига сказывал?
- Дьяк все списал. Прикажешь, привести?
- Веди!
Коляда отворил дверь, крикнул:
- Писца к князю.
Прошло несколько времени. За дверью послышался шум, голоса. Коляда выглянул, пошептался с кем-то, тихо прикрыл дверь.
- Беда… Сбежал дьяк…Казни меня, князь… Не углядел,- Коляда расстегнул пояс с ножом, взял шапку и протянул их с поклоном Михаилу. Князь долго смотрел на склоненную бычью выю своего сотского, молчал.
- А что, боярин, не привиделась ли во сне тебе ночка та?- тихо спросил он.
- Чаво?- Коляда распрямился, удивленно смотрел на Михаила.
- Чаво…- передразнил Михаил.- Не снятся ль Василиса-то с мамками?
- Я твой гридь, князь. МожнО ль наказа твово ослужаться? Аль не так?
Михаил с любопытством оглядывал боярина. Тот стоял с протянутой шапкою, недоуменно глядя на князя. Михаил повернулся, вышел на крыльцо. В лицо пахнуло осенним ветром, остудило горячее тело, рвануло накидку с плеч; Михаил закрыл глаза. По шекам царапался мелкий дождик. О настил от ворот грохотали копыта- кто-то несся к терему во весь опор.
- Князь, беда!- заорал всадник, соскакивая с коня. Конь, пошатываясь, пошел к поильне, да так и не дошел- пал.
Всадник упал на колени перед крыльцом, бухнулся лбом в грязь.
- Говори!- приказал Михаил.
- Беда, князь. Татары на Русь двинулись… На Тверь идут, Тохтимур[1] ими водительствует.
Михаил улыбнулся устало.
- Так-то… - сам себе сказал он и широко перекрестился.
……………………
[1] Токтемир. Данных о движении этой рати очень мало, неизвестен и маршрут ее движения, однако известно, что татары шли именно на Тверь.