Алексею Кокорекину, родившемуся в турецком городе Сарыкамыш, не была чужда восточная культура. В конце 1959 года 53-летний заслуженный деятель искусств побывал в Индии — эта заграничная поездка стала последней в его жизни. В одной из индийских провинций жадному до впечатлений Кокорекину довелось зарисовать с натуры церемонию сожжения скончавшегося от оспы брахмана. Художник даже протягивал руку через погребальный костер и прикасался к вещам умершего. Поскольку инкубационный период развития вируса оспы в человеческом организме длится около 14 дней, до самого возвращения в Россию Кокорекин не догадывался, что заражен.
Из Дели художник прилетел на день раньше, чем было запланировано, и отправился не домой, где его ждала жена, а к любовнице. Вручив женщине индийские подарки, Кокорекин провел с ней ночь, а на другой день поехал к супруге. По прилету Кокорекин чувствовал лишь небольшую простуду, что в условиях декабрьского мороза не показалось ему странным. Но уже вечером того же дня у него подскочила температура, начался сильный кашель, по телу разлилась острая боль.
«Отдав подарки жене, он почувствовал себя плохо, повысилась температура, жена вызвала скорую помощь, и его увезли в инфекционное отделение больницы имени Боткина... К утру больной затяжелел и умер», — писал в воспоминаниях хирург Юрий Шапиро. Как впоследствии выяснилось, именно активность Кокорекина в интимной жизни стала косвенной причиной заболевания. Чтобы сохранить высокую потенцию, художник не прошел обязательную перед зарубежной поездкой вакцинацию, предпочтя купить фальшивую справку. Производивший вскрытие патологоанатом пригласил в секционный зал заведующего кафедрой академика Н. А. Краевского. Первоначально болезнь сочли гриппом. Но когда кожа больного покрылась черной коркой, стало ясно, что врачи столкнулись с чем-то другим, не вполне для них привычным.
Разные свидетели по-разному описывают момент истины. Хирург Юрий Шапиро в своих воспоминаниях утверждал, что патологанатом Николай Краевский, поставленный в тупик странными результатами исследований, пригласил для консультации своего коллегу из Ленинграда, гостившего в Москве. 75-летний ветеран медицины, взглянув на ткани несчастного художника, спокойно сказал: «Да это, батенька, variola vera — черная оспа». Что было в этот момент с Краевским, а также со всем руководством Боткинской больницы, история умалчивает. В оправдание им можно сказать, что к тому моменту в СССР врачи уже почти четверть века не встречались с чёрной оспой, поэтому неудивительно, что они ее сразу не распознали.
Точный диагноз Кокорекину был поставлен после изучения биологических материалов академиком, Михаилом Морозовым, который разглядел под микроскопом так называемые тельца Пашена — частицы вируса оспы. Новость оперативно сообщили высшему руководству страны. Стало понятно, что Москва и весь Советский Союз находятся в шаге от эпидемии болезни, которую не лечат.
В 8 веке от нее погибло 30% населения Японии, в 16 веке - миллионы аборигенов Америки, получивших вирус от конкистадоров. В Советском Союзе долго и упорно боролись с черной оспой. Если в 1919 году количество заболевших оценивалось в стране в 186 тысяч человек, то в 1936 году их не осталось вовсе. Врачи даже не думали,что оно может вернуться, и перестали брать его в расчет.
Но только не в Индии, где побывал известный советский художник, дважды лауреат Сталинской премии Алексей Кокорекин. Именно там, в одной из индийских провинций на церемонии сожжения скончавшегося от оспы брахмана, художник и подхватил страшную инфекцию.
Вся серьезность событий стала понятна уже на вторые сутки: вирус был диагностирован у сотрудницы больничной регистратуры, принимавшей художника, осматривающего его врача и даже подростка, который находился в той же больнице этажом ниже, прямо у вентиляционного отверстия из палаты Кокорекина. Больничный истопник подхватил оспу, просто проходя мимо палаты. Через две недели в уже наступившем 1960 году у некоторых пациентов Боткинской больницы появились такие же, как и у Кокорекина смптомы: лихорадка, кашель и сыпь.
Ко второй половине дня на совещании у Хрущева был принят комплекс срочнейших мер, чтобы не допустить эпидемии оспы. Перед личным составом столичной милиции и КГБ поставили задачу в кратчайшие сроки выявить всех, с кем контактировал художник, начиная с момента его посадки на самолет в Индию. В группу риска попали пассажиры самолета, его экипаж, таможенники, коллеги, друзья, родственники.
Масштаб работы был огромен. Выяснили, что в течение нескольких недель больной контактировал с несколькими тысячами людей. Выявить всех было бы практически нереально без налаженной системы контроля и учёта. КГБ СССР, МВД и Министерство здравоохранения устанавливали и изолировали абсолютно всех, кто хоть как-то пересекался с инфицированным. Одна из проведших с больным вечер, была преподавателем в институте, где принимала экзамены у многочисленных студентов — из вуза в карантин отправили сразу отправили сотни человек. Подарки, привезенные из Индии для жены и любовницы через комиссионки на Шаболовке и Ленинском расползлись по городу, но уже через сутки все посетители магазинов были установлены, помещены в карантин, а сами предметы из индийских тканей сожжены.
Центральная Боткинская больница оказалась на осадном положении. Тысячи больных и обслуживающего персонала не могли покинуть ее стен. Из мобилизационных хранилищ Госрезерва в сторону Москвы выезжают грузовики со всем необходимым. Над Европой успели развернуть самолет, которым из Москвы в Париж отправился один из пассажиров кокорекинского рейса.
Москва, только-только справившая Новый год, была фактически полностью закрыта по законам военного времени. В нее нельзя было ни въехать, ни выехать из нее: отменены авиарейсы, прервано железнодорожное сообщение, перекрыты автомобильные дороги. Круглыми сутками медицинские бригады ездили по адресам, госпитализируя все новых и новых вероятных носителей инфекции.
В инфекционных больницах ставились все новые и новые койки для карантинников и через неделю под присмотром врачей уже находилось около 10 тысяч человек. Ниточка к которым начиналась всего лишь навсего с одного пассажира авиарейса Дели-Москва.
Но и этого было мало. Советское правительство намеревалось «раздавить гадину» так, чтобы даже минимального шанса на возрождение у нее не было.
В экстренном порядке началось производство вакцин в объемах, которые должны были обеспечить потребности всего (!) населения Москвы и Московской области. Еще не забытый военный девиз «Все для фронта, все для победы» снова был востребован, заставляя людей выжимать из себя максимум. «Под ружье» поставили 26 963 медработника, открыли 3391 прививочный пункт плюс организовали 8522 прививочные бригады для работы в организациях и ЖЭКах. К 25 января 1960 года были вакцинированы 5 559 670 москвичей и более 4 000 000 жителей Подмосковья. Нигде и никогда не проводилась столь масштабная операция по вакцинированию населения в такие короткие сроки.
Одновременно была развернута вторая фаза операции борьбы с возможной эпидемией — срочнейшая вакцинация населения. В течение 3-х дней в Московскую городскую санитарно-эпидемиологическую станцию было доставлено самолетами 10 миллионов доз противооспенной вакцины из Томского, Ташкентского институтов вакцин и сывороток и Краснодарской краевой санитарно-эпидемиологической станции. А медицинские работники абсолютно всех предприятий и учреждений города кололи его москвичам и гостям столицы.
Итоги: Всего во время данной вспышки в Москве от Кокорекина заразилось 19 человек (7 родственников, 9 человек персонала и 3 пациента больницы, в которую он был госпитализирован с нераспознанной оспой). От них заразились еще 23 человека и от последних — еще трое. Трое из 46 заразившихся скончались.
В 1960 году все 7 миллионов жителей Москвы были вакцинированы. Привили в том числе и умирающих. Каждую неделю укол делали 1,5 миллиона человек, а проводили вакцинацию 10 тысяч прививочных бригад, в которые помимо врачей и фельдшеров входили студенты медицинских вузов. Через месяц вспышку оспы удалось погасить.
Беспрецедентные меры, принятые советскими властями, помогли в кратчайшие сроки остановить распространение одной из самых страшных болезней в мире. Москва при этом была на военном положении. Своевременно начавшаяся слаженная работа московских правоохранительных и медицинских служб помогла остановить смертельный вирус всего за 19 дней. Под влиянием идей советского вирусолога Виктора Жданова в развивающихся странах в 1967 году началась кампания по массовой вакцинации населения. Советский Союз выделил для прививок полтора миллиарда доз вакцины. В последний раз страшный диагноз врачи поставили в 1977 году жителям Сомали. В 1978 году Всемирная организация здравоохранения отчиталась: болезнь полностью ликвидирована. В СССР прививки против черной оспы населению окончательно перестали делать в 1982 году.
Источник: https://vk.com/wall-58569409_181459