Постоянные трения между Россией и Белоруссией с зигзагами последней то к Ватикану, то к США, то к Европейскому союзу, ставят вопрос об эффективности той конфедеративной модели Союзного государства, которая была избрана для интеграции Москвы и Минска в далеком 1996 году, под выборы Ельцина.
Напомним, кстати, что относительно недавние откровения на эту со стороны Юмашева позволили идентифицировать Чубайса как могильщика более близкого объединения, который, вмешавшись в ход событий буквально за неделю до подписания, поломал первоначальный федеративный сценарий, и последствия именно этого мы хлебаем до сих пор.
Тема конфедерации или «Российской Конфедерации», вернувшая себе актуальность в связи с торможением российско-белорусской интеграции и переводом в сугубо «экономическую плоскость» проекта Евразийского союза, как и следовало ожидать, получила продолжение в заявлениях ряда политиков.
Кроме того, ситуация «идеального шторма», создаваемая совмещением эпидемиологического и нефтяного кризисов, каждый из которых несет значительные угрозы для экономики и, в целом, для национальной безопасности, а их сложение по деструктивности последствий вообще создает синергетический эффект, как всегда, служит катализатором и политических процессов.
Кризис вообще лучшее время для принятия судьбоносных решений, и вопрос реинтеграции постсоветского пространства в списке таковых идет едва ли не сразу же за конституционными поправками.
Итак, что такое конфедерация? Ситуативное, целевое объединение ряда суверенных государств в определенных целях, за рамками которых все остальные вопросы сохраняются в национальных юрисдикциях. Объединение, наполненное противоречиями, способными завести в многочисленные тупики и породить конфликты, для решения которых элементарно не окажется инструментария...
Продолжние статьи на ИА REX -->
Автор: Павленко Владимир