– Дайте ваше собственное определение: что такое балет? В чём вы видите преимущество своей профессии перед другими?
– Многие, занимаясь балетом, думают, что делают что-то сверхъестественное, на самом деле это не так. Балет – это красота. Нет красоты – нет балета. Но не красота бантиков и рюшечек, а другая – гармоничная. Преимущество нашей профессии над другими? Наверное, в том, что мы молчим. За словами можно спрятаться. Например, драматические артисты могут спрятаться за хорошим текстом, мы этого сделать не сможем. И если ты не наделён чем-то свыше, всем будет ясно, что ты просто обыкновенный артист.
– А в чём душа танца?
– Душа танца? У каждого по-своему – это индивидуально. Для меня она в музыке. Для меня главное – музыкальность, гармония сочетания движений и музыки и ещё, когда зритель думает, что он тоже так сможет, тоже так сделает, – это наивысшее искусство, это значит – удалось! Потому что ты стопроцентно знаешь, что на самом деле он этого никогда не сделает!
– Что, по-вашему, отличало вас от других балетных танцовщиков?
– Я всегда всё делал так, как считал нужным. Часто это совпадало с желаниями балетмейстеров. Я никогда никому не подражал, но и не стеснялся что-то взять, перенять со стороны, если это действительно было хорошо. Я не копировал чужой стиль, не занимал ничьё место – создал своё собственное. Должен сказать, что мною руководили потрясающие люди со вкусом – Пестов, Уланова, Семёнова, Фадеечев. Они понимали, что мне в профессии не надо делать, как все, а только так, как я хочу, разве что не перегибая при этом палку. А главная черта, которой я отличался от многих других танцовщиков, – всё та же музыкальность. Этим мало кто из танцовщиков отличается. Ведь некоторые не просто танцуют немузыкально, но элементарно не попадают в ритм.
– Вы с кем-то или с чем-то себя ассоциируете?
– Я обыкновенный, «бытовой» человек, ни с кем и ни с чем себя не ассоциирую. Люблю вкусно поесть, полежать в гамаке и ничего не делать.
– Что движет человеческой жизнью – разум, чувство, желание, человеческий эгоизм или что-то ещё?..
– Нам не надо об этом думать. Я не философ. У меня другая профессия. И я не засоряю голову ненужными идеями.
– Современный балет очень разноплановый. Существуют различные виды хореографии. Могли бы вы как человек, видевший многое и многих, дать предсказание балетному будущему. И по какому пути развития должна идти русская хореография?
– Интересны те хореографы, у которых есть собственные мысли, те, которые ставят что-то «от себя». Последнее время все очень увлеклись заимствованиями. И в том, что многие считают новым и свежим, я вижу «первоисточник», знаю, откуда это взято. Конечно же, смотреть и танцевать такие балеты, где нет ни одной оригинальной идеи, неинтересно. Хочется видеть Почерк.
При этом не люблю, когда хореограф ставит что-то только потому, что ему так хочется. Когда ползают по полу для того, чтобы выразить чувство, это мне понятно. Но «половые комбинации» только для того, чтобы «выпендриться»! Трясти ногами и руками просто так?!
Не должны и сами исполнители быть бездумными. Даже когда я танцевал Кеннета Макмиллана – он довольно формальный хореограф (имею в виду вариации, дуэты в его балетах потрясающие!), я пытался вложить в свой танец смысл. И делал это всегда. «Легенда о любви» Юрия Григоровича – верх хореографии, но нельзя допускать иллюстративности исполнения. Исполнять спектакли Григоровича как набор движений, как делали некоторые, глупо. Хореография Григоровича должна быть наполненной.
– Если бы у вас был выбор – где бы вы хотели жить, может быть, в каком-то необыкновенном месте?
– У меня была возможность выбора, и я выбрал. Я жил там, где хотел. Моя Родина – Большой театр.