Вновь приходится слышать, что очередные законы, ограничивающие произвол самих законодателей, ими же не приняты. И снова встает вопрос, неужели никаких других вариантов организовать общественное управление не существует?
Ничего нового, никаких новых понятий, которых бы вы не знали, я не скажу. Все, что будет сказано, вам уже известно. Единственно, что будет сделано, это некоторые обобщения знакомых понятий для того, чтобы обнаружить среди них неявные смысловые связи.
Первый вопрос, из ответа на который разворачивается и вся картина социального устройства, это свободен человек по своей природе или не свободен?
К примеру, известно, что Платон давал возможность человеку выйти из своей «пещеры» сознания и стать свободным, а Аристотель, напротив, считал, что люди уже по природе различаются на господ и рабов и таков их удел по жизни. Предлагаю в этом и нам разобраться. Поможет нам в этом работа этологов.
Есть что-то в человеческой природе, что заставляет нас искать карьеры, чинов, званий, авторитета. Себялюбие – это то, что досталось нам от животной природы.
Современная наука этология, изучающая инстинктивное поведение (результат филогенеза), называет его «модулем самоутверждения», производным от инстинкта самосохранения. Он обеспечивает особи повышенное потребление и шансы к выживанию. На его же основе возникают пищевые цепи, где сильный поедает слабого, и строятся стадно-стайные социальные иерархии.
Приходится заметить, что и человеческое общество очень недалеко ушло от этой инстинктивной зависимости. Человек, как существо разумное, стремящееся к порядку, создающее для себя культурную среду, облекает действие инстинкта в правовые, морально-этические, религиозные, знаково-отличительные, служебные формы.
Ещё в СССР этология и генетика считались лженауками, а человека полагали при рождении подобным tabula rasa (чистой доске), на которой социальная среда запишет его личность. В середине позапрошлого века этот вопрос тем более был не изучен, и учесть в политэкономических теориях данную закономерность было невозможно. Сегодня приходится признать, что устройство человеческого общества полностью детерминировано наследственной инстинктивной природой, которая является базисом для социальной информации.
К сожалению, данный факт многими учеными и политическими деятелями считается такой же неизменной объективной закономерностью, как устройство Солнечной системы. Раз это человеческая природа, то якобы по-другому и быть не может. Так ли это? В этом нам и предстоит разобраться.
Чтобы облечь наши рассуждения в научную форму я предлагаю начать с метода, которого мы будем придерживаться. Данный метод называется диалектическим, принадлежит скорее Пармениду и Платону и существенно отличается от диалектики противоречий Гегеля.
Рассмотрим для примера понятие «автомобиль».
Это сложное техническое устройство, каждая деталь которого, находясь во взаимной связи, служит единственной функции и предназначению – способствовать быстрому и комфортному передвижению человека. Ключевым в данном определении является именно связь деталей между собой и, что важно, с человеком, представляющая собой единство и систему, т.е. сам автомобиль.
Теперь перейдем к рассматриваемому предмету, устройству общественного управления, и отметим, что это также система, каждая деталь которой служит основному принципу, на котором это устройство основано. А это значит, что, став частью системы (получив власть по наследству, путем ли узурпации власти или в ходе демократических избирательных процедур), будь это партия или отдельный политический деятель, они уже не смогут проводить свою деятельность, не подчиняясь основному системообразующему принципу. Почему это так?
Потому, что, войдя в систему, став её частью, «винтиком», её уже невозможно изменить. Часть целого не может быть отлична от целого, не может не принадлежать ему как целому. Данная проблема наиболее ярко выразилась в советское время. Но всё по порядку.
Несмотря на наши различные политические позиции, что нас в этом вопросе объединяет? Видимо это идеальный образ, каким должен быть властвующий субъект. И конечно мы все согласимся, что он не должен ставить свои личные интересы выше общественных, а иначе ему нет места во властной вертикали. Но принцип, по которому строится сегодняшнее общественное управление, явно не предполагает удовлетворение наших интересов. Давайте немного углубимся в историю вопроса.
Начнем с наследования власти в абсолютных монархиях. Здесь ресурсом поддержания власти служит сила и, соответственно, насилие, которое сопровождается ограничением или полным отсутствием прав подданных и их страхом перед властителями. Собственность, такой же ресурс поддержания власти, принадлежит монарху и приближенным дворянам.
Развитие экономических связей в обществе (производственных отношений) приводит к накоплению собственности (капитала) у лиц, не облеченных властью, т.е. ещё не встроенных в систему властной иерархии, но уже получающих повышенное потребление и желающих его сохранить и защитить. В Европе наступает эпоха буржуазных революций.
В работах мыслителей того времени стремление к защите своего капитала находит отражение как стремление к свободе и обосновывается как закономерный шаг к всеобщему освобождению.
Понимание свободы связывается с ограничением власти монарха путем разделения властных полномочий на законодательные, исполнительные и судебные и передачи их специально создаваемым государственным органам, что в дальнейшем получит название демократического государства. Здесь же собственники капиталов через законодательные органы получают возможность, как непосредственно, так и через доверенных лиц, встроиться в систему государственного управления.
Но что существенно! Если прежнюю власть могло и не интересовать отношение к ней подданных, поскольку достаточно было вызвать в них страх, то новая форма правления должна была заручиться поддержкой народных масс, чтобы самой прийти к власти, и затем её удерживать. Поэтому устрашающие и открытые насильственные меры уже не годились.
Им на смену создаются всеобщие избирательные процедуры в законодательные органы власти, предполагающие свободу волеизъявления и тем самым обеспечивающие легитимность будущей власти и, замечу, структуру социальной системы.
Насколько это волеизъявление свободно можно оценить, проникнув в сущность понятия выбор.
По своему смыслу слово выбор означает возможность предложить! В советское время люди это понимали, как «кто выдвинул, тот и задвинуть может». Т.е. реально выбор сделан уже теми, кто обладает выбором и предлагает его другим, а не этими, которые с ним соглашаются. По сути, настоящий смысл буржуазно-демократических «выборных» процедур – это соглашательство.
В Новое время Дж. Локк, в отличие от Аристотеля, уже считает людей свободными по природе. Но получается, что люди должны лишиться свободы ради своей собственности! Это абсурд! Но в западном понимании это и называется свободой. Получается слова Локка выглядят как обман.
Люди не могут быть свободны от своей природы, пока этого не осознают.
И конечно, ничего никому передавать не нужно, и соглашаться ни с кем не нужно! Нужно найти такой механизм, чтобы у каждого человека была возможность все держать под контролем.
Но если вы отдаете свою свободу, то вам уже и объясняют, чего вам «должно и не должно хотеть».
Ни о каких перспективах свободного выбора пути развития и речи не идет. Народ хотят лишь всячески успокоить – «спокойствие, только спокойствие»!
В этом ключе человека, который этого не понимает, но чувствует манипуляцию своим сознанием, ощущает, что результат выборов от него никак не зависит, нельзя назвать несознательным. Его душа в этот момент стремится оставаться честной сама с собой.
Теперь, учитывая волю новой социальной прослойки, имеющей капиталы, встроиться в ту же систему господства-подчинения, упакованную в форму «демократических свободных выборов», мы приходим к уже знакомой картине, когда власть собственников в Римской империи упаковывалась в форму христианской этики. Мы ведь сейчас тоже верим, что свободны и имеем выбор, не так ли?
Таким образом, в период буржуазных революций вера в свободу, которой нет вне свободной души, подменила собой прежнюю веру в бога, которой также нет вне свободной души, а «Великий инквизитор» – стяжатель людской свободы у Ф. М. Достоевского, благополучно стал «Великим комбинатором».
Ссылка на бога часто срабатывает как оправдание инстинктивного, т.е. заложенного природой поведения. В таком понимании свободы обнаруживаются и корни протестантской этики.
Свободная душа же мной понимается, как свободная от раболепствования перед инстинктами. Но, говоря снова словами героя романа Ф.М. Достоевского, «в скверне-то оно жить слаще». И эта, другая «сладкая свобода», в алкогольно-никотиновом дурмане и свободных сексуальных отношениях, всячески внедряется в сознание западного общества всеми средствами массовой информации, чтобы в итоге лишить его свободы ответственного выбора его пути, независимого от животных инстинктов. Никакого снобизма, просто у человека искусственно создается искаженное пространство смыслов. Кто сейчас может доверить воспитание ребенка ТВ? А в СССР это было возможно. Развращение шло вне медиа пространства.
Почему же в этой парадигме господства-подчинения простой человек «бежит от свободы», желая подчинится чужой воле? Такова человеческая природа. С рождения иметь душу размером с весь мир и в ней иметь весь мир, невозможно! Это и означает быть свободным, полностью нести ответственность за свою жизнь и жизнь будущих поколений. Сознание должно вызреть в свободной социальной среде, осознающей всю пагубность сладких иллюзий и причин их использования, иначе обрести внутреннюю свободу смогут лишь избранные. А пока, вся свобода самоопределения западного человека сводится к выбору профессиональной деятельности, в свободное время от которой предоставленного удовлетворению своих инстинктов. Путем грандиозного обмана человека заставляют жить в «сладкой скверне», чтобы поддерживать существующую иерархию социального управления.
В итоге имеем систему, в которой большинству нет никакого дела кто там наверху правит, лишь бы им здесь жилось хорошо и сладко, хватало «хлеба и зрелищ». Для этого надо вскарабкаться по пирамиде потребления повыше, чтобы поудобней устроится в системе взаимного паразитирования. Для урегулирования антагонистических интересов собственников служит право, как это и было задумано в древнем Риме. Задуматься надо тем, кто находится внизу пищевой цепи. Вместе с ответственностью за свою жизнь эти люди отдают и свою свободу.
К тому же, сегодняшняя вертикаль власти строится из таких же безответственных, а часто и некомпетентных управленцев. Будь это не так, ручное управление первого лица было бы не нужно. А будь действительно все ответственными, то чем бы занималось первое лицо?
Этот вопрос я оставлю без ответа, в качестве домашнего задания.
Давайте вернемся к советскому периоду и рассмотрим проблему свободы выбора, чтобы не повторять этих ошибок в будущем.
1917 год был годом избирательных экспериментов, чем-то радикально новым в всеобщем сознании. В результате меньшевистско-большевистской, троцкистско-ленинской революции к власти пришли антагонистические силы. Но что самое печальное, использовался тот же буржуазно-демократический избирательный принцип. Поэтому советская система и не преодолела закон «пищевой цепи» в руководстве страной. Хотя предпосылки к этому были. Ленин призывал к организации выборных должностей с возможностью отзыва.
Лишь в 35 году прозвучит: Кадры решают всё! Не Сталин, заметьте, решает всё, а именно кадры, стоящие за ним! Сталин не мог не осознавать кадровую проблему в руководстве страной. Поэтому 37 год был не случаен. Это ответ меньшевистской партноменклатуры на попытку провести кадровую замену в высших эшелонах власти через всеобщие выборы.
Осознают ли сегодняшние благонамеренные политики смысл сталинского «Кадры решают всё»? Выступая на острие политической борьбы они в действительности прикрывают собой потенциальный кадровый состав управленцев. А если ещё и получают от них финансирование своей кампании, то это совсем другая история. Не он, а они будут главной проблемой в будущем. Кто их знает, кто за них голосует, кто за ними стоит, кто ещё, кроме них самих, хочет видеть их в политической жизни? Вспомним хотя бы кто пришёл за Троцким или, совсем недавно, за Ельциным и как это изначально преподносилось.
Если руководствоваться не инстинктами, а разумом, то за каждым из этих ребят должны стоять тысячи, которые бы им доверяли! Главные в этой игре они, а не их лидер. И одного желания быть политиком, решать судьбы людей, здесь недостаточно.
Критерием допуска к правлению в платоновском государстве было отсутствие, пользуясь термином Ницше, «воли к власти», а не её наличие, как сейчас. Не может править тот, кто этого страстно желает! Это и есть действие инстинкта доминирования.
В истории организации общественного управления есть примеры иного социального устройства. Вспомним, что выбор народа на Руси закончился вместе с приходом римской идеи власти собственников, уничтоживших Вечевое правления.
В этот же момент происходит и смена ресурсов, на которых базируется властная иерархия, с доверия на собственность и силу, требующую подчинения под страхом смерти. Кстати и советская система базировалась в большей степени на ресурсе силы, а не доверии.
Лишившись свободы выбора своего пути, возможности предложить в «десятские», «сотские», «тысяцкие» своего человека, которого знаешь и которому можешь доверять, а в случае если он не справляется заменить его другим доверенным, простой человек фактически утратил свою свободу. Само слово «свобода» в парадигме господства-подчинения стало слишком абстрактным и неопределимым.
Российская наука слепо пошла по западному пути, совершенно не обращая внимания на собственный политический, пусть и древний, и наверняка не менее древний чем у греков, опыт социального управления.
Вечевые собрания – это не «не изжитые остатки родового строя с периода высшей ступени варварства», как считает западная и прозападная наука, а особенность развития общественно-политических отношений народов родовой языческой Руси. При избрании десятских, сотских и тысяцких учитывалась степень уважения и влияния. Десятский избирался из десяти дворов. Согласитесь, что если бы такого исторического свидетельства не было, то можно было бы смело отнести это изобретение к утопии почище платоновской. А уж доказать необходимость и целесообразность, думаю, было бы невозможно.
Вечевая политика – модель, когда люди между собой договариваются и устанавливают между собой единовременную, долгосрочную политическую связь (общество – это «вервь», т.е. связанные веревкой, отсюда понятен смысл круговой поруки). Таким образом, вечевая политика в основе имеет интеллектуальный выбор.
Западная демократия – модель, когда собственники между собой не договариваются, толпой идут на закрытые голосования и передают свою ответственность и свободу другим, желающим власти. Возникает, неуправляемая снизу, социальная иерархия. И это говорит не о разумной, а инстинктивной основе современной демократии.
При смене избирательной системы речь не идет об отмене институтов собственности. Речь идет только о воссоздании правовых связей и вечевой избирательной системы, а там пусть люди сами решают, как лучше и как должно жить. Не будем столь наивны полагая, что инстинктивные иерархические статусы можно, как мечтают благонамеренные трансгуманисты, как-то «выключить». Разумно построенная избирательная система должна опираться на природный потенциал человека и эффективно использовать. Компетентные, влиятельные и альтруистично настроенные управленцы всегда будут востребованы, но лоббисты уже должны будут доказывать свои интересы с учетом интересов всего общества. К тому же, у каждого человека появляется реальный смысл подлинно реализоваться как личности и профессионалу и войти в социальный лифт, но уже на благо всего общества.
Когда-нибудь дойдет до всех, что реальная власть все же принадлежит всему народу. Иначе и незачем было буржуазии проводить эту имитацию выборов, чтоб создать легитимную основу рабства. Из всего сказанного имеем, что при наличии сегодняшней избирательной системы вторая статья Конституции РФ о человеке, его правах и свободах как высшей ценности является фикцией.
В настоящей избирательной системе у людей просто нет возможности выбирать! Всегда приходится только соглашаться, или с кандидатом самовыдвиженцем, или от партии. Но как же в таком случае реализовать своё избирательное право? Секрет, на мой взгляд, в том, что для этого не нужно никаких государственных установлений. Выбор – это проявление свободной воли и ответственности каждого за свою жизнь и за жизнь будущих поколений. Поэтому самоорганизоваться и начать выбирать из тех, кого точно знаешь, кому доверяешь может каждый, независимо от какой партии или общественной организации. Для использования вечевого избирательного принципа не нужно разрешения государства. Он также может быть использован любой партией для организации и пополнения своих рядов. Для реализации новой избирательной системы людям предоставлены фантастические технологии. Выбирать можно по месту жительства, по роду деятельности, по родственным связям. Инициативных людей в социальных сетях интернета предостаточно, а значит и нет никаких сложностей, чтобы подготовить новых представителей на любые предстоящие выборы. Результатом будет организованное общество и готовый кадровый состав управленцев любого звена, ответственных и зависимых от своих избирателей. Нужно лишь твердо усвоить, что избирательное право – это и корреспондирующая ему обязанность выбирать – обязанность быть свободным! Обязанность, но кому? Богу, себе, прошлым, настоящим и будущим поколениям! Сегодня у всех есть выбор ответить себе, если человек рожден быть рабом своих инстинктов, то значит должен им оставаться, или человек рожден быть свободным, а значит и должен Им стать! И не нужны никакие -измы.
Прошу помочь в распространении данной информации!