В 2017 году, когда моей внучке Мариэтте (второй из двойни) было 4,5 года, я упросила дочь привезти ее из дождливого Питера ко мне в солнечный Татарстан, в Набережные Челны, чтобы укрепить слабенькое здоровье малышки. Мы прожили вместе полтора месяца. Я водила ее в бассейн, соляную пещеру, на массаж, на танцы, к логопеду.
Когда мы собирались выходить из дома, она просила достать из дорожного чемодана одежду. Расчесывая свои рыжие, полыхавшие золотом кудрявые волосы, она однажды спросила, почему я закрываюсь в ванной комнате. И на мой ответ, что я стесняюсь одеваться в ее присутствии, рассудительно сказала: «Бабушка, не надо меня стесняться, я же тоже женщина». И в этой «женщине» действительно было столько грации и очарования, что окружающие просто диву давались. Полные солнечным светом волосы, полупрозрачная фигурка, милая речь. Шла она или сидела — вела себя очень красиво, как модель в окружении фотографов.
Из детства нахлынули воспоминания о моей маме Марии, прабабушке Мариэтты. Она всегда была стройной, держала спину очень прямо, причесывалась, как Любовь Орлова. И пела не хуже. Любила носить крепдешиновые платья с белыми воротничками и летящими юбками. Мама работала в сельском рай финотделе главным бухгалтером. Меня она всегда наставляла, что нельзя разгладить одежду так, чтобы не было ни одной морщинки. А я все равно старалась. И всегда одевалась не как все. Платья с детства шила сама по выкройкам из «Крестьянки». Хорошо помню ситцевое оранжевое платье с ромашками, кажущееся кружевным облаком. Видимо, узор был сотворен талантливым художником - в нем я сдавала вступительные экзамены в Казанский университет в 1962 году. Коричневый костюм из кримплена с воротником цвета чайной розы был на мне, когда я училась в Ленинграде на курсах повышения квалификации в 1977 году. Бархатное платье надевала на свадьбу дочери в Набережных Челнах в 1996 году. Вы не поверите, но и в Казани, и в Ленинграде, и в Набережных Челнах ко мне подходили незнакомые женщины и интересовались, где я приобрела такую красоту.
Всю свою жизнь я работаю над собой. И при этом никогда не скрываю свой возраст. Даже горжусь им. Но становится обидно, когда не особо презентабельного вида, весьма немолодой, неухоженный мужчина обращается к тебе: «бабушка». Да какая я для вас бабушка? Какой вы для меня внук? Моим внукам по шесть лет — красавица Мариэтта и красавчик Дмитрий, они двойняшки. А вам сколько лет? Перехожу в оборону. Узнав возраст мужчины, делаю заключение: «Не только во внуки, но и в дети вы мне не годитесь». Тогда почему-то начинают возмущаться женщины: «Она (это про меня) всегда с прической и в новом платье. Еще, видно, замуж выйти собирается».
Оказывается, за мной ведется наблюдение! Надо ли доказывать, что новое платье и прическа не могут повредить ни одной женщине? Именно такой знают меня бывшие сослуживцы и такой любил меня муж. Только сейчас у меня появилось время для размышлений. Много лет я боролась за жизнь мужа. При всех своих болезнях: тяжелом диабете и почечной недостаточности (диализная фаза) он дожил почти до 73 лет. Доктора считают это достижением.
Надо признать, что в немолодые годы мужчинам труднее, чем женщинам. К нашим услугам и краски, и кремы, и омолаживающие процедуры. А вот к стандартам мужской красоты у женщин свои критерии: на первом месте все-таки интеллект. Не годится умному мужчине называть своих ровесниц бабушками. Пусть это право будет принадлежать самым любимым-нашим настоящим внукам. А вы, судари, при необходимости можете называть нас сударынями. Возражать не будем.