Когда мой сын был маленьким, он, как и любой другой ребенок, учась говорить, выдавал много забавных слов. Кое-что из них мы используем до сих пор, например, супермаркет «Европа» мы, с легкой руки сына, называем «Верлопа», хотя сам он, уже подросток, давным-давно позабыл свои детские словечки.
Среди таких «фирменных» слов сына оказалось и слово «гусёнка». Года в четыре, кажется, он называл так сгущённое молоко – ну, как мог, так и называл. И как-то раз, относительно недавно, эта самая «гусёнка» вызвала у нас хохот, плавно переходящий в рыдания.
Для семейного чаепития я купила баночку хорошего сгущённого молока: давно мы его не брали, а тут вдруг захотелось. Собирая чайные принадлежности, я попросила мужа:
- Возьми мой «викс» и открой «гусёнку», плиз.
Муж внимательно посмотрел на меня и уточнил:
- Что?
- Ну, «гусёнку», баночку открой, пока я чай разливаю.
Послушный муж, вооружившись моим швейцарцем, ушел выполнять поручение. Смотрю я на него, а он сидит, открывает банку и похрюкивает от смеха. Интересуюсь, чем вызвана реакция. Ответ сносит меня на уровень плинтуса:
- Я решил, что ты меня просишь открыть кошке банку консервов. Подумал еще, с каких это пор ты называешь ее гусёнком?
Ну, с кем не бывает забыл парень про волшебное слово. И то верно, слишком давно мы сгущёночкой не баловались. Долго еще хохотали над кошкой-гусём и строили предположения, чего я ещё могла от мужа хотеть.
А сгущёнка не подвела, оказалась действительно вкусной.