Сначала ждали вскрытие, потом были выходные. За эти ни у меня уже пришло осознание произошедшего, но смириться с потерей близкого человека всё равно очень сложно. Хоронили мы его по старому обычаю: ночь он ночевал в доме родителей, на этом настояла его мать. Она была старых взглядов и слышать ничего не хотела. Прощание на второй день у нас проходило в местном храме, там же и отпевали. Народу было очень много, больше ста человек это точно. Во время отпевания батюшка разрешил мне и его престарелым родителям присесть на лавочку около гроба, остальные стояли. Я сидела и разглядывала пришедших. Сил плакать у меня уже не было, внутри была звенящая пустота. Я просто вглядывалась в лица, не знаю почему…..шок…стресс. Моё внимание привлекла одна женщина. Она была моложе нас, моему мужу на момент смерти почти исполнилось сорок семь лет, ей примерно около сорока. Многие плакали, но она прямо захлебывалась слезами и плакала в плечо рядом стоящего высокого мужчины. Она старалась сдерживаться, но слезы, предательски, текли рекой. Периодически она рыдала, закрывая рот рукой. Они стояли на ступеньке около входа, поэтому я хорошо её разглядела. Позже я вспомнила, что именно она положила большой букет алых роз, где-то штук тридцать. Хотя коллеги несли в основном гвоздики. Тогда я подумала, что она с организации, где муж раньше трудился, и не предала этому значение. Я не помню, была ли она на кладбище, но вот на поминках её не было точно.
Потом мы поехали на кладбище на девять дней. Цветы на могиле уже завяли и рядом в высокой пластиковой черной вазе стояли большие алые розы двадцать штук. Кто их принес, я понятия не имела. К сорока дням я уже немного начала отходить. Помогала работа и уход за его родителями. У них кроме меня никого не было. Дочь жила за границей, семья старшего сына давно в столице. Тут были только мы, но детей у нас не было после моей неудачной операции. Муж меня не бросал, хотя я говорила о разводе, что ему не поздно ещё завести ребенка. Он эти разговоры пресекал и на подобные темы общаться не любил. Ушел быстро, обширный инфаркт и не одного шанса. У меня осталась просторная квартира и два больших кота. Родители мужа первое время жили со мной, я боялась их оставлять и мы приняли решение, что им нужно переехать поближе ко мне. Тем более, что матери было страшно дома, после похорон.
На сороковой день мы поехали на кладбище с самого утра, так как поминки делали дома и оставались ещё дела до прихода родных и друзей. Заходя в ворота кладбища, я увидела высокую женскую фигуру, которая шла нам на встречу. «Кто-то ещё с самого утра приехал», - подумала я, ведь утром там вообще редко кто бывает. Когда мы поравнялись, я посмотрела на её лицо и оно мне показалось очень знакомым. Подойдя к могиле, я увидела в вазе большие красные розы, только что привезенные. На улице прошлым днем была жуткая жара, и вчерашние цветы просто бы сгорели на таком солнцепеке. Тогда мои сомнения развеялись: это была та женщина, которая рыдала у двери храма. И тогда мне это показалось странным, но я как то совсем про это забыла. Теперь это было очевидно, что это не просто коллега и посторонний человек. Родителям я ничего говорить не стала. Они занимались подбором квартиры в нашем районе и смотрели разные варианты. Свекровь это хоть немного взбодрило, да и до кладбища здесь было гораздо ближе. Я, придя домой, принялась ворошить архивы мужа. Перерывать его ноутбук, но нигде ничего не было, не в почте не на рабочем столе. Телефон его мы положили в гроб, так что посмотреть его переписки у меня возможности не было и желания, кстати, тоже не было. Я даже не знала, как её искать. Решила пересмотреть все старые файлы. И вот удача, на фото десятилетней давности они стояли вместе в большом коллективе. Я знала некоторых людей, поэтому на следующий день отправилась к одному из них. Это был его хороший приятель. Мы не дружили семьями, но муж с ним всегда поддерживал общение. Они начинали вместе работать, потом развивали два разных направления и разделились, при этом оставшись в очень хороших отношениях. Я начала расспрашивать про эту женщину, оказалось, что она действительно работала у них месяца три или четыре. Потом уволилась, и последний раз он её видел с женихом в положении лет семь назад. Сказал, что работала она риэлтором, а где не помнит. Зацепки, короче, так себе. Риэлторов в нашем миллионном городе, как собак нерезаных. Поэтому я уже смирилась, что эта тайна так и останется неразгаданной.
Примерно через месяц родители определись с выбором, и позвали меня на повторный просмотр. Когда мы приехали и зашли в квартиру, у меня аж голова закружилась. Показывала её нам эта женщина. «Так не бывает», - подумала я. Она меня не узнала: в горе мы все на себя не похожи, а на кладбище я была в больших черных очках. Я наблюдала за ней, стараясь не показать виду. Родители что-то спрашивали, а у меня все мысли путались, и я только кивала. Родителям все понравилось и мы договорились, что аванс приеду вносить я на следующий день. Я не спала всю ночь, не знала, как начать разговор. На следующее утро к десяти я была на пороге её кабинета. Маленький уютный офис, много сертификатов и благодарственных писем. Я мялась и стеснялась, я не смогла подготовиться и просто протянула паспорт. Она пошла к принтеру и открыла его, потом просмотрела другие страницы и замерла, стоя ко мне спиной. Я же разглядывала фото на её рабочем столе.
- Вы Лешина жена, - обернувшись ко мне, спросила она и растерялась.