«Спасибо Вам за Ваш священный подвиг, товарищ Генеральный Секретарь...»
Музыка: И. Шамо слова С.Михалкова, Исполняет: А.Ворошило
https://www.youtube.com/watch?time_continue=21&v=KhTn5TnY72M
Высшей должностью в стране считался тогда пост партийного лидера. Со сталинских времен этот пост коряво назывался «Генеральный секретарь Центрального Комитета Коммунистической Партии Советского Союза», сокращенно «Генеральный секретарь ЦК КПСС» или даже еще проще «Генеральный секретарь». Более сокращать было нельзя, потому как если именовать «секретарь» или «генеральный», то становилось непонятно о ком идет речь. Секретарей у нас много, а «генеральными» скорее называли конструкторов и директоров. Сокращение «генсек» происходит вообще из другого времени, тогда о нем не знали.
Итак Генеральный секретарь. Кто же занимал эту должность?
Леонид Ильич Брежнев к моменту моего рождения на «этих галерах» был уже давно и все несознательное детство я прожил с ним.
Никак мы не пересекались, хотя родители однажды встретили его по дороге в аэропорт. Ну, то есть, как встретили? Они уезжали из Ялты в Москву, а Леонид Ильич, открыв Олимпийские Игры, как раз рванул в Крым. Поэтому, на узкой крымской дороге их автобус вдруг остановили и посоветовали к окнам не подходить и резких движений не делать. Двадцать минут постояли, мимо них пронеслись машины и все дальше поехали, каждый по своим делам.
Вот фото с открытия.
Следующий день после кончины «верного ленинца» (10 ноября 1982 г.), когда с утра по всем двум каналам телевидения началась траурная музыка, хорошо помню и я. По-моему, я ожидал каких-то мультфильмов (их нечасто показывали) и до последнего момента предполагал, что мультфильмы-то уж покажут... Хрен. Скорбели.
Как мне рассказывали, один из детей маминых сослуживцев (школьник) под эти скрипичные пиликанья делал уроки. Не выключал телевизор, что характерно, а стоически терпел.
Самих похорон, траурных гудков и прочего траурного конфетти не помню совершенно. Как и последующего правления Юрия Владимировича Андропова. Только помню разговоры родителей о закручивании гаек на работе — время прихода/ухода в это время внезапно стал важнейшим рабочим показателем.
Борьба за дисциплину производства выразилась и в больших тюремных сроках за взятки. За убийство давали гораздо меньше, а за доказанное взяточничество можно было загреметь лет на 12. Я с этим, конечно, не сталкивался, но помню разговоры взрослых и пропаганду «усиления дисциплины» по ТВ. Всякие тематические передачи были и, особенно, «Человек и закон».
Константин Устинович Черненко даже на комплиментарном экране телевизора был стар и уныл.
Возникало устойчивое впечатление, что не он руководит страной, а коллегиально правит та странная организация, которую по ТВ скороговоркой именовали «цекака псс» (ЦК КПСС). Иногда мне даже казалось, что главнее Черненко министр обороны Дмитрий Устинов.
Одним весенним днем (11 марта 1985 г.), когда я лежал на кровати в детском саду, радио сообщило мне, что, значит, «нас постигла тяжелая утрата, из наших рядов вырван верный ленинец и память о нем навсегда останется в наших сердцах» (воспроизвожу по памяти, но максимально близко к тексту, поскольку память у меня хорошая).
Когда из детского сада меня забрали, я сообщил всей семье об этом печальном факте, причем ни отец, ни мать этого еще не знали и я даже побыл семейным ньюсмейкером. Особых эмоций эта новость, тем не менее, не вызвала. И то, что началась новая эпоха, никто не предполагал.
Последний путь Константина Устиновича подходит к концу.
На пост, тем временем, заступил пышущий здоровьем (на фоне окружающих его мухоморов из политбюро) Михаил Сергеевич Горбачев. И поначалу совершенно ничем, кроме манеры речи, не выделялся. Но как же он любил поговорить! Вошли в моду какие-то бесконечные пленумы, заседания, встречи, где новый глава государства говорил не только без бумажки (чем производил шоковое впечатление), но еще и очень много. До сих пор помню XXVII съезд КПСС, где он 8 часов эмоционально говорил самые верные, правильные слова. Не знаю, как депутаты этот перформанс выдержали всего лишь с одним перерывом на туалет.
Газеты, которые обязательно публиковали стенограммы речей М.С., стали походить черт знает на что. Все 8 полос занимала речь Горбачева и ничего более там не было.
Уже несколько позже много шутили над его южной речью и любовью к нелепым заумным словам типа «консенсус», «судьбоносный» и неверным ударениям в самых простых словах — «начАть», «лОжьте», «новое мЫшление». Только не надо забывать, что на фоне уж очень умственно незатейливых других членов Политбюро Горбачев смотрелся все равно выигрышно. Поначалу впечатление от него было грандиозным.
Раскован, бодр, с народом общается запросто.
Обратите внимание, какой ему на этой фотографии специфический народ попался. Одни мужчины цветущего возраста, хе-хе-хе-хе.
К 1987 году до населения стало доходить, что какой-то у нас генеральный секретарь странноватый. За словами не следует никаких дел. Изменения не выходят за рамки обыкновенного течения жизни и примерно то же было и при Брежневе, и при Андропове, и при Черненко. И тогда проводились шумные компании по повышения качества товаров, введение элементов хозрасчета, интенсификации производства, стимулирования сельского хозяйства и прочей муры. А Горбачев просто с большим жаром продолжал озвучивать такие же правильные лозунги. А это, как известно, не мешки ворочать.
Примерно с 1988 года какой-либо интерес к нему, как к «чему-то интересному, свежему из телевизора», был потерян. Все его фокусы и словечки мы выучили, а новых фокусов он не освоил.
Отдельным и даже как бы не главным гвоздем в крышку гроба М.С. как политической единицы была его супруга Раиса Максимовна Горбачева (Титоренко). До 1985 года советские граждане вообще точно не знали о семейном положении на самом верху, потому как почти никогда не видели рядом с высшими чиновниками жен. А со времен Горбачева стало все иначе. Кардинально.
Генеральный секретарь не вылезал из-за рубежа (с какого-то времени это тоже очень отвращало людей от него) и почти весь хронометраж вечерней новостной программы «Время» (единственной новостной программе на ТВ между прочим) был посвящен его блужданиям по гостям. Встречался он много и о каждой встрече снимали сюжет. И, когда программа уже почти кончалась, ведущий говорил кодовую фразу - «Только что мы получили еще один сюжет из Вены (Хельсинки, Лондона, Рима)...» и на экране появлялась стареющая блондинка, которая на редкость неприятным голосом с такими же неприятными поучающими интонациями, изображала «жену великого человека». Придворные лизоблюды почти сразу за глаза стали называть ее «первой леди», но имеющие глаза советские телезрители отчетливо видели, что это человек с удивительно тяжелым характером. И она его не маскировала.
На фото Раиса Максимовна и ее муж осматривают колбасы Норильска.
А вот Михаил Сергеевич был большим мастером перевоплощений и при желании мог прикинуться страшно обаятельным и демократичным. Очень многие неглупые люди, зубы съевшие в аппаратных интригах, попадались на удочку этой горбачевской якобы простоты и незатейливости. И у всех прозрение было горьким. Себя из этой компании обманутых я тоже не исключаю.
На фото Михаил Горбачев вешает лапшу на уши нефтяникам Сургута.
В последний год СССР шустрый бывший 1-й секретарь обкома КПСС Свердловской области и бывший председатель МГК КПСС настолько задвинул Михаила Сергеевича на задний план, что на это даже мне было стыдно смотреть. Но номинально до конца 1991 года Горбачев руководил страной.
Никого из генеральных секретарей ЦК КПСС я лично не видел и все мои впечатления получены из СМИ, поскольку и круг моего тогдашнего общения от подворотен Кремля был очень далек.