Можно сжечь Люгер-Холодца, утопить, закопать на самом дальнем кладбище под тонной гранита, расстрелять на куски, а к ночи он окажется в своем фамильном склепе. И в главном банкетном зале Пограничья будет накрыт банкетный стол для всех желающих помянуть Люгер-Холодца.
А потом – вот и на тебе – Люгер-Холодец, как ни в чем ни бывало, живехонек-здоровехонек, разгуливает по городу.
Нюстрик Восьмой постучал в мое окно около семи часов вечера:
- Идем на поминки Люгер-Холодца.
Главный банкетный зал Пограничья был полон. Полон крысами и воронами. Крыс было больше.
- Да кто к нам пришел! – раскрыла объятия самая раскормленная крыса, переводя бреющий взгляд с меня на Нюстрика Восьмого. – Я знал, что ты придешь! – попробовала крыса приобнять Нюстрика.
- А как же, - среагировал Нюстрик Восьмой. – Когда нас забывают, мы исчезаем.
- Да разве тебя забудешь? Последний раз, когда мы виделись, я чуть не умер со смеху. Как отблагодарить тебя за отличное настроение, не знаю? Язык у тебя!
- Помело как помело, - скромно уточнил Нюстрик Восьмой. – А отблагодарить можете, как хотите, но лучше деньгами.
- Хо-хо-хо! - загоготали крысы.
- Господа! – нахмурился Нюстрик Восьмой. – Мы на поминках…
- И то верно… - сразу скуксилась раскормленная крыса. – Люгер-Холодец в очередной раз стал для нас легендой.
- Может, за стол присядем? – предложил Нюстрик Восьмой. – А то я поесть пришел. Не скрываю.
Крысы хихикнули.
- Конечно-конечно! – засуетилась главная крыса.
Из-за стола поднялась крыса с листком бумаги. Крыса затянула:
- Он был воплощением силы…
- Да уж, - тихо сказала соседняя крыса, касаясь своей челюсти.
- Покойник был неописуемо красив… - продолжала крыса терзающим душу голосом.
Нюстрик Восьмой задрал брови на лоб:
- Да??? – и повернулся к главной крысе. – А поминки-то по Люгер-Холодцу или по кому другому? Удивляет меня одно, господа, на этом мероприятии: почему никто не пьет? Это, если хотите знать, – неуважение к покойнику. Он, понимаешь, старался – умирал, а вы даже не хотите почтить его светлую память!
Большинство крыс только и ждали этих слов, они сразу же набросились на выпивку. Главная крыса растерянно заметалась от крысы к крысе, что-то шепча каждой на ухо.
А Нюстрик Восьмой продолжал:
- Господа! Вы мне нравитесь, кто бы вы ни были! Я вас уважаю, господа! Вы служите, и я служу. Каждый на своем месте, но мы служим. Вопрос: «Кому или чему?» Но это уже совершенно секретные сведения. Да и не важно, кому мы служим, - заплетающимся языком пел Нюстрик Восьмой, - да хоть всем монстрам Трансильвании. Главное то, что мы с вами, и вы, и я – дети Зла. Ему-то мы и служим. Дети всех возрастов, объединяйтесь!!! У-р-р-ра!!!
- У-р-р-ра!!! – заголосили крысы всех возрастов.
- Господа! – не унимался Нюстрик Восьмой, постукивая вилкой по бокалу. - Предлагаю свою импровизацию на тему покойного.
- Да! Да! – радостно оживились крысы.
- Пацаны! – совсем распоясался Нюстрик Восьмой. – О покойных плохо не говорят, но с такой внешностью, как у Холодца, и жить-то не стоило! Вот, понимаю – я! Отчаянно красив! В детстве меня часто ловили купидоны: за своего принимали. Или вот вы – красавцы - как один! А этот Люгер-Холодец – копна сгнившего сена. Как он сам не застрелился, при такой-то внешности?!
- Это, когда он – Холодец, - заговорила крыса с дальнего края стола, пытаясь собрать разъезжающиеся глаза в кучку, - он – копна гнилого сена, а когда он – отец Дионисий, за ним принцессы бегают.
- Отец Дионисий? – удивился Нюстрик Восьмой и упал лицом в салат, но тут же приподнялся, открыл один глаз и ткнул в бок соседнюю крысу, давно уже уткнувшуюся в свой салат:
- Отец Дионисий… Через кого на него можно выйти?
Крыса тоже открыла один осоловевший глаз и прошипела:
- Элали…
Продолжение следует...
Предыдущий фрагмент Волшебной книги читайте тут.
Начало Волшебной книги читайте тут.