Инна оказалась в приемной семье совсем малышкой. И вроде бы все было как у всех – подросла, пошла в садик, потом в школу. Любимая единственная доченька.
Тайны усыновления у них не было. Мама Инны читала много литературы про приемное родительство, да и врать и скрывать правду от дочки не хотелось. Поэтому девочка просто жила с знанием того, что она появилась на свет у какой-то чужой женщины. Но теперь у нее есть настоящая семья, ее мама и папа.
Но чем больше девочка осознавала этот факт, тем больше ее мучал вопрос: ну почему же так получилось? Она стала расспрашивать маму и проводить самостоятельные поиски. Мама нашлась в социальных сетях. Почему-то, когда Инна читала истории других приемных детей, читала про тему изъятия, то представляла свою биомать асоциальной женщиной. А с фото на нее смотрела молодая и симпатичная женщина, которая обнимала девочку, чуть постарше Инны и очень похожую на Инну.
Эта фотография – мама и дочка, вызвали бурю в душе девочки. Снимок был подписан: «С моей любимой доченькой». «Значит она любимая, а я плохая! Меня можно выкинуть! Лучше бы ты была алкоголичкой!».
Потом Инна и вся семья долго работала с психологом над принятием ситуации. Девочка уже выросла, но тема с биоматерью ее так и не отпустила.
Психологи, работающие с усыновленными детьми в один голос говорят о важности истории кровного рода ребенка. И я понимаю, насколько это важно. Умом понимаю, но принять не могу.
Потому что перед глазами встают истории приемных детей и истории детей-сирот. И я не знаю не одной истории, когда бы поиски биосемьи закончились бы благополучно. Каждый раз это были истории с надрывом, слезами, переживаниями и потерями. Всплывшие родители умудрялись продолжать портить жизнь своему ребенку. Нередки среди них случаи, когда сироты отдавали био огромные деньги, а как только те заканчивались, ребенка выгоняли.
Дети, которые все равно любят своих родных родителей, хотя те их били, морили голодом, насиловали.
Как специалист я понимаю корни этого явления. Но как человеку мне от этого очень больно. От того, что брошенный ребенок это не однократно совершенное зло, которое он потом забыл и живет дальше. Это преступление био, за которое расплачивается ребенок. Вы бы смогли это принять и жить с этим?
Лично я сама до сих пор не могу принять историю своей приемной дочки. И совершенно не готова к встрече с прошлым. Но, к счастью, у нас в свидетельстве о рождении стоит прочерк. Мне не приходится врать, что мы ничего не знаем про ту, кто ее родила.
Если вам близка и интересна эта тема, поделитесь в комментариях.