Зачем я здесь? Почему не остался там, в том мирке? Почему он мне внезапно настолько опротивел? Кто меня подменил и зачем? Чья это шутка? И что это все значит?
Кому интересно так поступать с людями, если меня еще можно назвать человеком? Кто играет нами? Кто заставляет нас так поступать? Мы сами или кто-то другой?
Я не знаю. Я знаю только то, что кто-то пришел в один день и разрушил всю мою жизнь, причем моими руками и с моего согласия. И мне больше ничего не остается, как пожимать плоды его деятельности.
Я как будто прилетел на другую планету, абсолютно мне чужеродную, и не понимаю, что мне тут делать, как и зачем. Жду своего рода заката, который уже не за горами. И все, к чему я так долго шел, вот-вот обратится в прах, а я буду стоять и смотреть на это все, а сделать ничего не смогу.
Вот такая вот шутка. Кто бы мне подсказал, что да как. Да разве я кого бы послушал? Ведь отсутствие каких-либо авторитетов периодически ставит в тупик, в котором я и нахожусь.
Во мне боролись внутренний голос и здравый смысл, и никто пока не перетянул канат на свою сторону, поэтому я нахожусь в прострации и занимаю то одну сторону, то другую, но окончательно определиться не могу.
Это все скоро кончится, когда мне нечего будет есть и здравый смысл восторжествует и понесет меня туда, куда сейчас я идти отказываюсь по тем или иным причинам. А пока я нахожусь в постоянном беспокойстве, но все же еще недельку мне туда не надо, и это единственная мысль дает мне засыпать по ночам и спать подольше по утрам.
И вот я, словно приговоренный к расстрелу, бродил по городу и пытался надышаться этим воздухом. Еще, как назло, наступило лето, и можно было гулять целыми днями напролет. И только погода тогда поддерживала мое угнетенное состояние.
В те мимолетные моменты счастья я не мог нарадоваться всему происходящему. У меня куда-то пропало отвращение к себе и к людям, я просто жил каждое мгновение, каждый вздох и каждый шаг.
Действительно, перед концом, скажу я вам, многое раскрывается.
И начинаешь задумываться о многих вещах, о которых раньше и подумать не мог – они были как будто скрыты от глаз, а сейчас словно лежали на виду и были так очевидны, что не понимаешь, как раньше ты их не замечал.
И это абсолютное безразличие ко всему плохому, все это кажется таким мелочным, словно песчинка в пустыне. Тогда я многое понял и осознал, и, хоть скоро это все должно было закончиться, я был рад, что все получилось именно так.
Это то, что в редкие моменты может изменить вас до неузнаваемости и развернуть ваше сознание совсем в другую сторону. И сегодня я уже смотрю на эту часть жизни как на необходимый опыт, и, если бы была возможность выбирать, проживать ли это все заново или нет, я бы предпочел прожить это все еще раз, ведь это часть меня, это то, что сделало меня тем, кем я являюсь сегодня, и отказываться от этого считаю нецелесообразно. Это как своего рода предательство самого себя, своих понятий и ценностей.
Это была одна из тех прогулок перед концом жизни. Я, словно губка, пытался побольше в себя впитать, чтобы на той стороне после моей духовной смерти у меня хоть что-то осталось.
Хоть что-то хорошее, доброе, настоящее, то, чем можно гордиться или хотя бы изредка наслаждаться, потому как совсем скоро сегодняшний я перестану существовать. Останется лишь оболочка, отдаленно на меня похожая, которой будет уже чужд весь этот мир, и она уже не будет жить, а будет выживать, стараться продлить это подобие жизни еще на день или неделю.
Я ослепну и оглохну, я больше не смогу наслаждаться этими мелочами и этими чудесными деньками. Все это закончится.
В те последние свободные дни я читал взахлеб все, что только попадалось мне на глаза, и старался посетить побольше интересных мест в этом городе.
Я, судя по всему, действительно готовился к смерти, и, исключая ритуальные, я, наверное, провел уже большинство обрядов, которые люди проводят, когда собираются уйти из этого мира. Это был очень интересный опыт. Когда я действительно решусь умирать, у меня уже будет готовый план. Бери и делай, все расписано.
Это забавно только звучит, а вот чувствовал я себя, конечно, не так радостно. Но только ближе к концу дня, потому как понимал, что вот прошел еще один. А с утра я был рад тому, что еще не все кончалось, и у меня есть еще один день, и ничто и никто не сможет испортить мне настроение.
Ни люди, ни погода, ни возможные обстоятельства, ведь тому, кто скоро собирался умирать, очень трудно что-то испортить или чем-то помешать.