На тот момент я больше ни о чем думать и не мог. Я забыл все свои цели и мечты, я перестал ощущать себя каким-то другим человеком или отличным от остальных.
От того, кого я стремительно покинул. И это заставило меня задуматься о том, что бежал я не от них, а от себя. Не они были плохие или чужие – все дело в том, что я не хотел себя больше ассоциировать с ними.
Я хотел вырваться из пучины своего класса любыми способами, чего бы мне это ни стоило. Но у меня ничего не получилось, и я вернулся к тому, с чего все началось.
Я решил съездить в свой родной город и посмотреть на всех тех, кого я покинул. И понять, кто же все-таки я, такой же, как они, или нет?
И увидел я простых работяг, которых никто не учил думать. Они не читали книги. Они просто жили или, правильнее сказать, выживали. Они были лучше приспособлены к этому миру, знали или, скорее, догадывались о том, кто они и где их место.
И это абсолютно не расстраивало их! Они были вольны делать все что угодно внутри своего мирка. С ними рядом были их жены, ничем особо не отличающиеся от них, кроме очевидных различий между мужчиной и женщиной. Хотя даже в некоторых ситуациях можно было и спутать.
Ведь сегодняшнее бескультурье и потеря нравственности перемешала их роли, и они уже не знали, что ему или ей делать. И вели они свою жизнь в нормах и порядках этого мирка, абсолютно не задумываясь над всем остальным. Той ли дорогой они идут и туда ли? Это их абсолютно не волновало, они были заняты другим. И их не стоит винить в этом, ведь они такие, какими им позволяет быть их среда.
И, посмотрев на это все, я понял, что да, это мой класс. Я тоже должен быть таким, но я не захотел иметь ничего общего с ними. Как бы мне не хотелось здесь остаться, я вернулся туда, откуда приехал, и вдруг понял, что не хочу обратно.
Тем не менее сделать я ничего не мог. Хоть я и был головой далеко, но телом и положением я был с ними в одной лодке. Через неделю-другую у меня закончатся средства к существованию, и я буду вынужден вернуться обратно, как бы я ни противился этому.
Я стану ярким представителем своего класса со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но пока у меня есть возможность наслаждаться последними деньками, я постараюсь отдохнуть.
Но скорый конец этому всему не давал мне спокойно спать, ведь я знаю, что меня ждет впереди. Это как знать дату своей скорой смерти – все меркнет перед этим.
И, как бы я ни старался, эти мысли мне никак не отогнать, и никакое занятие не могло отвлечь меня настолько, чтобы я позабыл об этом. Это пожирало меня изнутри, сидело внутри и не давало думать ни о чем другом. И как бы я ни старался отогнать эти мысли, они возвращались с еще большей силой.
И только после пробуждения, когда рассудок еще затуманен, я мог наслаждаться отсутствием этих мыслей. Но проходило мгновение, и вот оно – тут как тут, как будто и никуда не уходило. Просто давало мне передохнуть, чтобы я окончательно не свихнулся раньше времени.
Тогда же я начал ценить это великолепное чудо – незнание чего-либо, потому что когда ты уже знаешь, все, ты пропал.
Это уничтожит тебя, и ты уже никогда не будешь другим, как ни старайся забыть или отвлечься. Теперь это твой крест и тебе его нести – хочешь ты или нет. Ты, конечно, можешь, как в холодную ночь, спрятаться под одеялом, но это ненадолго, потому как все равно рано или поздно придется вылезать из-под него.
Я не находил покоя или успокоения. И каждый день был еще отвратительнее предыдущего. Начинался он ужасно, потому как хоть впереди еще целый день, но он быстро пролетит, и настанет следующий.
А там и следующая неделя, а потом другая, и вот он, конец. Закат. Дальше будет только хуже. И назад не вернуться мне уже никогда.
Взлет окончен, остается только медленно пикировать к земле, пока окончательно не разобьюсь. Мне не изменить траекторию, и набрать высоту я тоже не в силах, поэтому остается только смотреть вниз и ждать приближения конца.