Откровенный рассказ актера Федора Дунаевского о том, как его три раза выгоняли из авиации, и о том, почему он так и не создал свою авиакомпанию.
Увольнение первое:
адреса и явки не сдал
На заре 90-х все началось с того, что мне предложили слетать вместе с «челноками» в Турцию, чтобы принять их поклажу в самолет. Дорогу и проживание оплачивали. Я согласился, слетал в Стамбул. От меня потребовалось пару раз пересчитать мешки и коробки, загруженные в самолет в Турции, и потом в Домодедово надо было груз сдать и расписаться. Мне понравилось, и пошли другие перелеты. Работая на «Мосфильме», я получал 200 долларов. А тут за рейс можно было заработать тысячу — зарплата, суточные плюс мелкая спекуляция.
На любом этапе все было очень прибыльно, но очень рискованно. «Челноков» грабили, да и сами они могли при случае ограбить кого угодно. Милиционеры тоже могли ограбить. Бандиты давали «крышу» и хоть какой-то шанс на справедливость, но и грабили, бывало. Турки обманывали и грабили аналогично. А мне еще перед вылетом надо было зайти в офис и получить 50 тысяч долларов наличными, чтобы в Стамбуле кому-то передать. И, допустим, вылетать надо послезавтра, а где гарантия того, что я сохраню деньги? Хранить дома — соседи-алкаши по коммуналке на Кропоткинской украдут и пропьют их еще до того, как я вернусь из булочной. Носить с собой — паду смертью храбрых от удара арматурой по голове в своем подъезде, по дороге из той же булочной.
В итоге меня заприметили сотрудники, которые занимались в East Line созданием новых направлений и чартерных туров. Согласился на офисную работу, за ту же тысячу в месяц. Я был гражданином Израиля, что открывало безвизовый въезд во многие страны мира, знал три языка. Стал работать по итальянскому и греческому направлениям. Потом был назначен сезонным представителем в Греции — неделю в Москве, неделю в Салониках.
А потом меня из East Line просто выгнали. Скорее всего, руководству попала шлея под мантию. Владелец хотел контролировать все, а я совершенно неподконтролен, предпочитаю партнерские отношения, а не принцип функционирования «бобика», который умеет только подавать и приносить. В общем, причины увольнения до конца не ясны, зато известны последствия: Греция перестала «лететь». Это же восточная страна, где все основано на личных отношениях, а выстраивал их я. Разумеется, сдавать «адреса и явки» после ухода я не стал. И компания не заработала три миллиона долларов за греческий сезон. Немало по тем временам.
Увольнение второе:
как становятся психопатами
Правда, уволился я ненадолго. Вскоре устроился работать туда же — в Домодедово, на летное поле. Устроил меня хороший знакомый, под свою ответственность. Проработал я в этом качестве около года. И тут надо сделать небольшой экскурс, чтобы стали понятны причины моих последующих увольнений.
Я застал компанию East Line в стадии трехкомнатной квартиры на метро «Коньково». В первой комнате жил один из отцов-основателей «Малахита» (именно так называлась фирма-предшественник компании East Line) Дмитрий Каменщик, во второй был офис, в третьей — бухгалтерия. Потом сменили квартиру и еще сняли кусочек детского сада. Следующим этапом большого пути стал постепенный «захват» всего здания садика.
В государственном на тот момент аэропорту Домодедово у East Line сперва возникли один кабинет и ангар для складских нужд — алюминиевая «гармошка» прямо на летном поле. Потом «гармошек» стало две, в здании аэропорта появилась своя диспетчерская. Все это, как и детский сад в Ясенево, не захватывалось, конечно, а бралось в аренду. Абсурдность ситуации была в том, что насквозь убыточное госучреждение в ответ на разумные предложения сократить их убытки сильно сопротивлялось, прежде чем все же соизволяло предоставить коммерсантам помещения за их счет.
Как любая госструктура, аэропорт Домодедово был набит совершенно лишними людьми с неясным функционалом и потому совершенно неэффективен. А в East Line работало несколько человек. Но они были хорошо мотивированы и легко могли заменить 200 сотрудников аэропорта. Вскоре это выяснилось само собой, когда многочисленные домодедовские отделы начали схлопываться (у государства не было денег на зарплаты), оказалось, что уволенным сотрудникам и раньше платить было не за что. Люди, конечно, крали и выносили что можно, но на это долго все равно не проживешь. В старом здании аэропорта освобождались помещения по нескольку тысяч квадратных метров. Туда въезжал East Line, который, напротив, рос и был экономически эффективен.
Я был сменным выпускающим инспектором аэродромной службы, другими словами, бригады из 10 человек. Плюс две бригады грузчиков по 12 человек. Итого — 34 человека. У параллельно существовавшей государственной организации на обслуживание даже меньшего количества пассажиров и грузов работало 400 человек. Бюрократия, неправильная организация труда, коррумпированность сверху донизу.
Но уже в ту пору в самом East Line началась внутренняя въедливая, параноидальная бюрократия. То ли это закон развития любой организации, то ли личные качества руководства компании, которые с годами развиваются в серьезные фобии, способные привести к самым тяжелым последствиям без надлежащего медикаментозного лечения…
Не берусь судить о мировых тенденциях, но, чтобы стать начальником в России — надо быть сволочью. То есть совершенно асоциальным типом, который заставляет жить нормальных людей по своим психопатическим правилам. Посудите сами. Мне сулили зарплату в 1000 долларов. При этом руководство пошило для людей на летном поле униформу за счет сотрудников: по 500 долларов за летний и зимний комплект (минус тысяча в год). Не надел форму — штраф. Опоздание на минуту — штраф. Любое нарушение тысячепунктного распорядка — штраф. Конечно, никакой тысячи не выходило.
Таким образом поощрялась система стукачества и сваливания своей вины на другого, чтобы оштрафовали его, а не тебя. Нервозная атмосфера, взаимные «подставы», страх и ненависть. Для психопата — естественная форма существования. И когда он видит, что все живут по его понятиям, психопат, конечно, кайфует и начинает считать себя нормальным.
Между прочим, если кто сегодня считает, что его ущемляют в правах на работе, трудовой договор составлен неправильно, а трудовой кодекс у нас рабский — это вы просто не знаете, как было в 90-х. Тогда никаких договоров не было в принципе. И прав у тебя не было, только обязанности.
Принимая и отправляя грузы, был свидетелем историй обогащения, возможных в те годы, наверное, только в России. Люди делали целые состояния на «Зинке». Это такая китайская водка, которую производили в городе Тяньцзинь (отсюда и название — «Тизинька», или сокращенно «Зинка»). Там она стоила в пределах доллара за бутылку, а тут продавалась за пять. Она была приличного качества, но специфически воняла, так как создавалась на основе пророщенного риса. До сих пор вспоминаю запах тормозной жидкости, распространявшийся по полю, когда случайно разбивалась бутылка этой водки… К слову, «Зинкой» и «быстрорастворимой» китайской лапшой я успешно коррумпировал таможенников, пограничников и других служащих аэропорта, чтобы они не замедляли логистические бизнес-процессы.
Во второй раз меня уволили, конечно, не за коррупцию, которая всячески приветствовалась руководством как необходимое условие ведения бизнеса в России. Там я просто стал избранным «стрелочником» в очередной нештатной ситуации. Я не сильно расстроился, поскольку меня уже тогда сватали представителем в Италию.
Увольнение третье:
философский вопрос
В третий (и в последний) раз меня выгнали из East Line уже в итальянском Римини, но из города никто не выгонял, и я там остался еще на несколько лет — сперва в качестве представителя туристической компании «Роза ветров».
Бюрократии в «Розе» было меньше, но самодурства столько же. К примеру, жена генерального директора этой уважаемой фирмы имела в Москве свой бутик и приезжала в Италию «затариться» тканями, скатертями, постельным бельем. Протягивала мне 10 евро и говорила: «Купи мне Vogue тоненький, сдачу себе оставь». А у меня на «вылете» 350 человек стоят из компании «Роза ветров». Я шел их отправлять, а она звонила мужу жаловаться, что осталась без сигарет, а муж звонил мне.
Последней каплей стал визит большого авиационного чина из Москвы, которого указано было приветить. «Это что за здание?» — спрашивает чин во Флоренции. «Уффицци». «О, офис, значит». «Да нет, скорее, склад». «А, молодцы, значит, площади не пропадают». А потом перед отъездом он возжелал плотских утех. По ночам в Римини оптовые складские помещения превращаются в дом терпимости. Мы его отвезли туда, и он избрал спутницу бразильской внешности, которая выглядела довольно странно — высокий рост, широкие плечи, большой размер ноги, на шее кадык, говорит баритоном. Ночь утех прошла в машине (мы пару часов покурили в сторонке), чин остался очень доволен…
В общем я осознал, что проще брать все риски на себя, чем отвечать за последствия не всегда адекватных затей руководства. Раньше я считал иначе. Работал достаточно высокооплачиваемым представителем авиакомпании, разруливал какие-то сиюминутные проблемы, но был уверен в том, что большие риски — потерять свободу, здоровье или жизнь — меня не касаются, это все может «прилететь» только нанявшему меня хозяину фирмы. Он, бедный, рефлекторно клонится к земле, думая о киллерах, залегших на всех московских крышах и берущих его на прицел. Бывает, в целях безопасности спит в одной комнате с храпящим взводом ОМОНа, от которого пахнет крепким потом и перегаром. И, конечно, видит в беспокойном сне тюремные нары. Отсюда и вся его психопатия. А я хитрый. Продаю свои навыки и знания, живу неплохо и ничем не рискую. И, наверное, все бы так и продолжалось, если бы психопатия начальства не отягощалась самодурством.
Моя карьера в авиации складывалась так: сотрудник, менеджер, представитель, управляющий. Потом появилась своя транспортная компания, правда, уже автомобильная.
Ах да, почему я не создал свою авиакомпанию? Вопрос философский. Наверное, потому, что предпочел остаться нормальным человеком, а не владельцем крупного бизнеса.
/продолжение следует/
