До Причастия еще долго и я сижу со своими детьми на лавочке у стены, под иконой. Аспар и Георгий сидят рядом. На руках у меня лежит пятимесячная Агунда.
Пытаюсь сосредоточиться на Литургии. Но мысли о насущном и земном роем носятся в голове. Ловлю себя на этом и силой возвращаю свое внимание к службе.
Вдруг в храм суетливо заходит уже знакомый мужчина. Он озирается, как-будто кого-то ищет. Выглядит угрюмым, сосредоточенным на своих поисках и в то же время отстраненным от всего.
Невысокий, худощавый и седой, заметно прихрамывает. Он прихожанин, ходит каждый день на службы. Всегда торопится, как-будто боится не успеть. Торопится в храме обойти все иконы. Абсолютно все.
Перед всеми образами опускается на колени с поклоном. Поднимается, целует иконы, прикладывается к ним одной щекой, другой, лбом.
Он это делает с какой-то детской ревностью, как-будто кроме святых икон у него никого на всем белом свете нет.
Как-будто, они, святые, ждут его. Ждут только его каждый день. Он это знает и бежит к ним.
Как ребенок, заявляющий о своем праве на своих родителей при чужих, так и этот прихожанин льнет к святым образам.
Я столкнулась с ним неделю назад. Он оказался рядом со мной и я не сразу поняла, что он хочет пройти к образу «Помощница в родах».
Только по его порывистым, нервным движением за моей спиной догадалась в чем дело.
─ Вы хотите пройти? ─ спросила я.
─ Да! Отойдите. Вы мешаете, ─ ответил он раздраженно.
Я отошла в смятении, про себя осудив его грубость. И тут же вспомнила, что сама каялась в грехе раздражения минут десять назад на исповеди.
Господи, прости меня. Мое смятение постепенно проходят. Я стою и укачиваю дочку на руках.
─ Простите меня,─ услышала я за спиной. Обернулась, а передо мной с виноватым видом стоит тот самый прихожанин.
─ Простите. Я вас обидел. Я нагрубил. Для меня это так страшно. Он это сказал с такой горечью, как-будто совершил преступление.
─ Ничего страшного. Все хорошо, я не обижаюсь, ─ попыталась успокоить его я. Мужчина отошел расстроенным и потерянным.
А сегодня свой обход он хочет начать с иконы, под которой мы сидим на лавочке. Я подскакиваю с Агундой на руках, освобождаю ему проход. Прихожанин пугается моих быстрых действий.
─ Пожалуйста, садитесь. У вас ребенок, ─ просит он. Я отказываюсь, хочу пропустить его.
─ Садитесь, пожалуйста, здесь всем хватит места. Чтобы не смущать его, я возвращаюсь на место.
Он опускается на колени перед иконой, рядом у моих ног и оказывается лицом к лицу с моей дочерью-младенцем. Она стала его рассматривать, затем улыбаться ему.
Прихожанин замечает ее и выражение его лица меняется, теплеет. Надо же, как меняет человека чья-то улыбка.
─ Что, маленькая? ─ заговорил он с ней и взял ее за ручку, ─ Мамку в храм привела, да? Это ты мамку привела?
Агунда в ответ заулыбалась еще шире, потом залилась детским смехом. Прихожанин совсем растрогался. Он все еще стоял на коленях и держал детскую руку, под которую вдруг подставил свою голову и стал просить младенца:
─ Благослови меня, маленькая. Благослови, пожалуйста.
Это было так неожиданно и так странно. Только не для Агунды. Она все так же улыбалась, как-будто дарила надежду.
Будьте как дети… Будьте как дети…
Господи, как же научиться быть как дети, чтобы как они, в каждом человеке видеть Твой образ.
Ставьте лайк, если понравилась статья и подписывайтесь на мой канал.