Две дедовы картины висели в доме друг напротив друга. Одна изображала яблони в цвету, вторая — корзину, полную спелых яблок.
— Здесь сады колхозные были, — махнув рукой за спину, пояснила баба Валя. — Вот дед и ходил рисовать. Эх, я сердилась! Работы полно: на картошке колорад, Володе, отцу твоему, сандалии надо починить, в доме ремонт пять лет не делался, а он каждое утро рисовать ходит! Думала, разойдёмся с ним из-за его увлечения. А сейчас смотрю — как бы мы жили, если б красоту эту он не рисовал? И чего я его пилила? С другой стороны, как без картошки зимовать?
Рассказ, как в воронку, стёк в неразборчивое ворчание. Последнее время бабушка всё чаще обращалась к кому-то внутри себя. Иван, стараясь не шуметь, вышел на воздух. Ощупал балясины на крыльце, которые поправлял осенью — держатся, закинул на плечо сумку с коробкой пастели и отправился в сады.
От старых садов мало что осталось. Где-то порубили, застроили, оставшиеся без ухода яблони выродились и давали яблоки кислые да мелкие. Впрочем, на варенье годились, и местные их собирали.
Стояла самая волшебная пора — сады цвели. Цвет, как снег, окутал долину белым и бело-розовым. «Яблони цветут — счастье зовут», — поговаривала баба Валя.
Иван бродил промеж яблонь, беспрерывно напевая бабушкину поговорку, и искал ракурс, как на дедовой картине — бело-розовый туман, справа выше, поверху гуще. В конце концов, нашёл хороший вид и сел делать зарисовки. Прошёл час, следующий, он не заметил, как затекла спина. Встал размяться, взглянул на телефон — конвертик-эсэмэска от жены: «Купи картошки. Мы с Женей ушли искать ему обувь на лето. Если тебе это вообще интересно».
Ага, прямо как у бабы с дедом: картошка, сандалии, «думала, разойдёмся…»
В доме Иван расставил картонки с набросками на спинку дивана под дедовы цветущие яблони. Ему показалось, что он нашёл-таки тот самый ракурс — бело-розовый туман, справа выше, поверху гуще. Хотя… Пятьдесят лет прошло, те яблони состарились, а цветёт новая поросль.
Бабушка потопталась перед рисунками, поцокала языком:
— Талантливый ты у нас, Ваня. А жена как, одобряет увлечение? Не ссоритесь?
— Да вот только сегодня из-за картошки и сандалий… Прямо как у вас.
Они посмеялись, и Иван сложил рисунки. Заодно заснял на смартфон дедовы картины и поспешил на электричку.
Написанная маслом на холсте по одному из набросков картина «Яблоневый цвет» жене неожиданно понравилась. Ася убедила его не продавать работу и не дарить. Тогда у Ивана зародилась идея повторить и дедову корзину с яблоками.
В следующий раз он приехал к бабе Вале в августе. Та ждала — как знала, зачем он приедет. В сенях раскорячилась от тяжести соломенная корзина, полная разносортных яблок. Иван выволок её на крыльцо и, то притеняя тюлем, то открывая, стал экспериментировать со светом и рисовать.
Когда стемнело он, хрустя яблоком, вернулся в дом, расставил наброски на столе, под дедовыми яблоками, и позвал бабушку. Та снова цокала языком и говорила, что он талантлив.
— А как жена? Не ревнует к живописи-то? — опять поинтересовалась баба Валя.
Иван рассмеялся.
— Сейчас ничего. «Яблоневый цвет» мой ей понравился, в гостиной у нас висит.
За ту подсвеченную мягким солнцем осень он написал на холсте «Корзину яблок» в пандан к «Яблоневому цвету». Несколько раз с отцом навещали бабушку. Та держалась бодрячком.
Однако Ася странно, до дрожи, невзлюбила новую картину.
— Будто вся жизнь между ними уместилась, от цветения до заката, — фыркнула она. — Не хочу жить, как старуха, меж двух картин.
И Иван убрал «Корзину» в кладовку. Иногда, когда Аси не было дома, он доставал её и рассматривал. Яблоки ему нравились. В полумраке кладовой они словно бы светились и прямо звали вынести их в комнату — на глаза, на свет, на радость! Он не мог найти ключ к Асиному непонятному, такому раннему страху старости и, вздыхая, прятал картину обратно.
Вскоре ушла баба Валя. Тихо, во сне, почти как-то даже не болея. «К деду ушла, туда, где вечно цветут яблони», — подумалось Ивану.
Конечно, он забрал обе дедовы картины. Что-то встревожило его в тот вечер, то ли воспоминания об осиротевшем доме вблизи садов, то ли ещё что. Дедовы яблони в цвету Иван повесил в гостиной, прямо напротив своих.
— Вот тебе двойное цветение! — подмигнул он жене. — Кто круче, а? Я или дед?
Ася засмеялась. А о том, что он не круче, Иван узнал тем же вечером, когда случайно бросил взгляд на её телефон.
Он тогда ушёл, не объяснившись с ней, ни слова не сказав всхлипывающему сыну. Забрал только две свои последние работы. Поселился в пустующем бабушкином доме.
Казалось бы, ему возненавидеть все эти яблони, яблоки, но вышло иначе. Иван развесил яблоневые холсты друг напротив друга — точно так, как висели дедовы. С ними казалось, он не одинок здесь. Да он, и вправду, разговаривал с картинами. Горько усмехался: «Не чокнуться бы».
А меж тем Иван рисовал. Всю ту зиму рисовал, забывая купить продуктов, поесть. Рисовал яблоки и яблони. Со стороны это могло выглядеть помешательством, да только некому было смотреть и ставить диагнозы. И дом обрастал картонками, альбомами и холстами. Сады в цвету, сады осенью, под снегом, яблоки в корзинках, на траве, на тарелках. Разного тона грунт, смешивание красок — найти тот самый оттенок лепестка, бессчётные лессировки — призвать-передать настроение весеннего, летнего, осеннего дня. Иван выплёскивал на холсты боль и обиду, одновременно тоскуя по Асе и Женьке. Чем он был занят? О чём всё думал?
Наступила весна, засвистела грачами, синицами, скворцами, а он и не заметил. Распустилась весна, зазеленела, а он так и не отвлёкся. Но когда ветерком принесло запах садов, он наконец поднял голову. На стене, на его «Яблоневом цвету» из бело-розового тумана вдруг показалась знакомая тонкая фигура молодой женщины. Не может быть! Иван вгляделся и осторожно подушечками пальцев ощупал её — нарисована! Давно нарисована, но не им — техника не его.
Иван выбежал из дома, не закрыв дверей. Он шёл, он бежал в сады, в бело-розовый туман, навстречу тонкой женщине, которая с заплаканным лицом бежала ему навстречу. А добежав, прильнула к нему и непрестанно повторяла:
— Прости. Прости меня, Ваня. Прости!
— Это ты прости меня, Ася.
А когда они вернулись в дом — за руки, лепестки в вихрах, сияющие исстрадавшиеся лица — Иван подвёл её к картине.
— А я знаю, — сказала Ася. — Утром на дедовой картине в нашей гостиной из тумана появился ты. И я сразу помчалась сюда. Похоже, наши старики хорошо присматривают за нами.
Аудиоверсия сказки Ирины Базалеевой.
Иллюстрация: Антон Батов.
Текст читает Роман Кулешов.
Трек доступен в формате МР3.
Текст можно прочитать на странице автора.
Также этот текст войдёт в юбилейный, ДЕСЯТЫЙ сборник лучших произведений сообщества "Заповедник Сказок"!
Все подробности о подписке на сборник - ЗДЕСЬ.
И поверьте старому Баюну - он стоит того!
Сообщество "Заповедник Сказок" – творчество нескучных.
Если вам понравилось творчество, то, как говорится, подписывайтесь на канал, ставьте лайки и делитесь с друзьями. :)
Ваше внимание очень важно для меня. Если есть вопросы, пожелания, советы - добро пожаловать в комментарии, ни один из них не останется не замеченным.
До новых встреч с Фонотекой Заповедника Сказок!
Также обратите внимание на то, чем горжусь:
Аудиосказка "Мороженое"
Аудиосказка "Объект "БАБАЯГА" или Укрощение строптивых"
Сказка "Доисторическое интервью"