- Эй ты, пень корявый, когда уже капканов понаставишь!? В стайку зайти невозможно. Бегают окоянные с ног сшибают. У чушки из карыта все сьедают. - причитала Клавдия Петровна на своего мужа Афанасича.
- Да какие капканы... Капканы ешо уташут. Я их с ружья лучше. За раз троих! - потирая кривые, мозолистые лодони отвечал ей дед.
- Завтра с утра, на охоту. - бодро констатировал Афанасич.
-Давай, давай дурья твоя башка, охотник! - шоркая ногами по кухне отвечала ему старуха .
На следующее утро дед с первыми петухами пошел кормить свое хозяйство. Выгнал коровенку свою пастись на пастбище. Кудахтующей, разноцветной, бегающей по двору ораве сыпанул с ведра зерна. И пошел кормить свинью Машку. Заходя в сараюшку, Афанасич уже слышал как его встречают радостным похрюкиванием. Вылив в корыто наболтанную бурдомагу, с чувством выполненного долга пошел завтракать. Клавдия Петровна тоже уже суетилась на кухне. Жарила блины к завтраку. И вот, напившись горячего чая с блинами да со сметанкой деревенской, Афанасич, взяв свою двустволку, отправился на охоту. В сараюшке свинка, ковырялась в насыпаной куче соломы, готовясь вздремнуть после сытного завтрака.
Дед тоже присел на перевернутое ведро, прислонившись к стене напротив корыта, к которому и должны были прибежать серые грызуны. Ну все. Чушка засыпает, сладко похрюкивая. Ружье заряжено, лежит на коленках, направлено в сторону корыта. Надо ждать. Глядя на сладко похрюкивающую во сне свинку, у Афанасича в голове поплыли мысли...как она подрастет, килограмм так до 102,530 или хотя бы 98,492. Ну на худой конец до 90. И тогда по осени будет "свежена" - жаркое из ребрышек, да с потрошками. Как бабка его наварит борща с выжерками. А сам он посолит сало, с прослоичкой, мягенькое с чесночком - ведь охотнику без сала никуда. И вот, когда мысли уплыли из его сознания, он наконец увидел их: серых, мохнатых зверьков, ловко перебегающих по корыту, доедая остатки от машкиной трапезы. Афанасич медленно направил на них ствол своего ружья. Да, медлить тоже было нельзя и он резко нажал на спусковой крючак. Ружье с силой толкнуло его в стену. Звук выстрела в замкнутом помещении оказался такой сильный , что в ушах звенело, свистело и где-то там далеко, далеко слышалось визжание и энергичное пошаркивание трущихся поросячих копыт о деревянный пол стайки. Не хватало для полноты ощущений падающих с крыши кусков земли и пыли. Правда, дым был. Полная стайка. И вот, когда он начал рассеиваться, подскочивший Афанасич увидел дрыгающееся на боку тело свиньи.
-Машка!Машка! - пытался он очухать животину. Но она, взвизгнув, окочурилась. Юное свинячее сердце разорвалось от испуга.
- Едрид мадрид!!! Мне теперь тоже кердык! Бабка и меня убьет. - произнес вслух Афанасич.
И в заключении этой истории можно констатировать то, что свежина у деда была уже этим вечером. Вдребезги, вернее в щепки, разлетевшееся корыто и ни одного подстреленного грызуна. Можно только представить как они там хохотали у себя в норе: